– Я… Из резерва, – брякнул я наобум – нужно же было что-то отвечать.
– Не знал, что у нас есть резерв, – покачал головой офицер.
– Больше и нет, – развел я руками. Логично же, раз бронепоезд потерян, а «нас прижали»?
– Как вы оказались там, на улице? – не отставал Седов.
– Вернулся за сестрой, – кивнул я на напарницу. – Прошу прощения, я ее не представил – Полина Одинцова, моя сестра… И… Еще раз прошу прощения, господин штабс-капитан – это что, допрос? Вы меня в чем-то подозреваете?
– Что вы, – печально скривился мой собеседник. – Какие тут подозрения. Последнее, что станут делать красные – засылать к нам переодетого офицером шпиона. Нет у нас под это достойных секретов… Да и видно же, что вы не китаец и не мадьяр… – усмехнулся он.
– Русские части у большевиков считаются ненадежными, – вмешался в разговор Городов. – Вот и бросили на нас узкоглазых.
– С севера, говорят, латышские стрелки наступают, – добавил его старший коллега Прохорыч. – У нас здесь – китайцы, на юге – мадьяры…
– Да нет, я слышал, мадьяры с запада прут, рука об руку с узкоглазыми, – заспорил Городов.
– В общем, полный интернационал, как и положено у большевиков, – усмехнулся Седов. – Давят, сволочи… Да вы, Одинцов, небось, все сами видели… Ну ничего, мы им тоже жару задали! Попомнят краснопузые наш Ярославский июль 18-го…
Ну вот, и с годом разобрались, и с сутью конфликта. Полина была права – это гражданская война, 1918-й. Красные наступают… а мы, значит, у белых. Ну да, золотые погоны обязывают… Вот только дела у «наших», похоже, не очень. Подмога не пришла, подкрепленье не прислали – если не считать нас с «сестрой»…
Интересно, а многие так выбирали сторону в гражданской войне – нечаянно оказавшись в один прекрасный (или скорее, ужасный) момент по-особому одетыми или в определенной компании?
Звякнуло стекло – и до того разбитое. Влетев в окно, пуля ударилась в стену за спиной штабс-капитана. Все присутствующие дернулись – кто сильнее, кто едва заметно – невозмутим остался один Седов.
– Можете сообщить что-нибудь новое о продвижении красных? – спросил он у меня.
– Едва ли что-то существенное, – пожал я плечами. – Я пришел с другой стороны. Насколько могу судить – по городу работает артиллерия. Видел аэроплан… Он к Волге ушел.
– За новыми бомбами полетел! – заявил Городов.
– Да ладно тебе выдумывать, – цыкнул на него Прохорыч. – Виданное ли дело – бомбы на аэроплане! Они ж тяжеленные, с ними ему ни в жисть не взлететь!
– Еще как взлететь! Как, думаешь, они наш бронепоезд остановили? Бомбами с аэропланов забросали!
– У бронепоезда банально закончились снаряды к орудиям, поэтому его и оставили, – повернулся к нему Седов. – А бомбить с аэропланов еще в германскую научились, – заметил он уже Прохорычу. – Прогресс, господа, не стоит на месте!
– Уж лучше б стоял! – буркнул пожилой железнодорожник. – Или вовсе прилег отдохнуть!