— Привет, Бабка.
— Ну, привет, внучок.
— С тобой Гвоздь хочет поговорить.
— Хорошо, пусть говорит. А вы тут причём?
— Он приказал тебя проводить к нему.
Всё стало ясно. И Пашка спросил у Бабки.
— Шеф, они тебе не нужны?
— А на кой они мне? Если Гвоздю надо он сам бы пришёл. Дорогу знает.
— Так я, что? Я могу с ними поработать?
— Да ради Бога. Работай на здоровье. А я пойду, помоюсь. У нас с тобой ещё дела в городе.
И Пашка шарахнул засранцам по мозгам.
Пока женщины полоскались в душевой, Скорый обработал одного мужика, того, который понаглее, добавил ему состояния покорности, и начал задавать вопросы.
Выяснилось, что никакого отношения к Гвоздю ребята не имеют. План был так же прост, как и дебилен — заманить бабку в пригород, взять в заложники, и отжать за неё у бригады тысячу, а может и две, «черных».
Действовала эта сладкая парочка не одна. Три их подельника сидели в квартале от дома Фукса, в какой–то забегаловке. Получив подробное описание, Пашка отправился пригласить в гости остальных.
Действительно, в небольшой столовке, в конце улицы сидела троица друзей, рожи которых соответствовали словесным портретам — два чернявеньких и один толстогубый губошлёп. Даже странно, что такие губы и не у негра.
Пашка подошел к столику, треснул всем по мозгам и приказал идти за ним. Те покорно поднялись и гуськом пошли за Скорым, как привязанные.
Собрав всю команду, Пашка начал допрашивать губошлёпа, потому, что все указывали на него как на инициатора акции.
Из дальней комнаты вышла уже одетая Бабка.
— А это ещё кто?
— А это вся команда рэкетиров в сборе. Хотели тебя похитить и потом потребовать выкуп. Киднеппинг, во всей красе.