Бабка подошла к зеркалу на стене, поправила ремень, пошевелила на бедре кобуру, спросила.
— Ну, как я?
— Вполне, аппетитно.
— Я серьёзно…
— Я серьёзно шеф. Очень впечатляюще выглядишь. Я продолжу?
— Валяй. Я послушаю.
И Павел начал выяснять, не стоят ли за этой группой ещё какие–нибудь силы.
Знаете, оказалось — нет. Чистая районная самодеятельность.
— Ну. И куда ты их, теперь?
— У нас тут есть какая–то кладовка, сарайчик, погребок? Ну, что–то в этом роде. Их надо куда–то складировать. Мы ведь сейчас уйдём?
— Да, Скорый, нам надо идти. Сложи их пока в моей комнате.
Из второй комнаты вышла Мария. В чистенькой формочке, в бейсболке защитного цвета в которую Беда попыталась спрятать свою шевелюру. Ничего конечно не вышло и пряди рыжины торчали со всех сторон.
Бабка подошла к девушке, просунула её волосы в прореху на затылке, и получился огненный хвост.
Пашка попросил:
— Девчонки, помогите стаскать этот хлам в комнату.
И они втроём, за руки, за ноги, чтобы не собирать дорожки, стаскали пятёрых неудачников в Бабкино купе. Свалили их прямо на пол, как попало. Раскладывать было некогда. И отправились в мэрию, закрыв и комнату, и домик на замки.
Уже в воротах Бабка спросила:
— А они там мне на пол не насерут, случаем?
— Не должны. Я четырёх внешников в автобусе так же вёз. Ничего… Не обделались. А кстати, где это у нас Ванесса? Она не сбежит, случайно?
Бабка отмахнулась.