— Иди в своё купе, и сиди там, пока мы не закончим!
Шило поднялся, глянул исподлобья и пошёл в свою комнату.
— И не вздумай мне дверью грохнуть!
Шило тихонько прикрыл дверь.
Савва оттопырил нижнюю губу.
— Строго тут у тебя. Прямо — военная дисциплина.
— Мы тут все на войне. Так вот… У меня с Гвоздём нормальные отношения. Если бы я ему понадобилось, он бы сам пришёл. А тут эти… Я сразу поняла, что это разводка. Не знаю, на что они рассчитывали…
— И ты им отказала, — продолжил Савва. — А они так обиделись, что решили устроить массовый перекрёстный суицид.
— Да ну тебя, Женька. Не иронизируй. Дослушай сначала… Ну вот… Нам удалось их разделить. Двоим я сказала, что отдала жемчуг первой тройке, и они, мол, ушли. А трём другим наоборот. Что двое забрали жемчуг и свалили. Вот видимо на этой почве у них и попёрло.
Савва помотал головой, посмеялся:
— Так и знал, что это ты мужиков стравила. Ох Милка… — Он погрозил пальцем.
— Женя, я что — нарушила какие–то законы?
— Да упаси Господь! Я знаю твою законопослушность. Но я также знаю твою изворотливость. Так что… Да ладно!… Всё… У меня почти все вопросы.
— Почти?
— Меня вот что интересует, — продолжил Савва, — ты ведь обещала подумать. Тогда, когда найдёшь для Анечки лекарство… Насколько мне известно — ты его нашла.
— Ох, Женя! Нашла… Едва ушла… Теперь я две «белых» Алмазу должна. Представляешь? Я слово дала. Что, максимум, через год рассчитаюсь.
Следователь сморщился как от кислого.
— Женя, ты же знаешь, как я к тебе отношусь. Но, выскочив за тебя замуж, я не смогу заработать такие суммы. И ты мне помочь ничем не сможешь. У тебя работа. Так что…
— Значит — год? Ну ладно, два года ждал, ещё год подожду. Спасибо за чай. Досвиданья.
И, огорчённый, ушёл.