— Да, есть. Я что не пленная? — посмотрела на Пашку.
Скорый попросил:
— Я хочу, чтобы мне объяснили, какие тут законы, и что здесь вообще происходит с пленными.
Ванесса спокойно объяснила:
— Закон говорит, что тот человек, или группа, которые взяли в плен преступника, распоряжаются его судьбой. До определённых пределов, конечно.
— А что я имею право с вами сделать?
Ванесса всё так же без эмоций поясняла.
— Убить, изнасиловать и убить, использовать как раба. Нельзя истязать. А остальное, всё считается в пределах законодательства. Нельзя освободить. Если я сбегу, то вас, Павел Дмитриевич, накажут.
— Но вы же, Ванесса Витольдовна, не собираетесь сбегать.
— Нет. Для меня этот путь отрезан. Но я попрошу вас мне помочь. Вас всех. Надо в городе встретиться с некоторыми людьми, и передать кое–какую информацию. Это, примерно, через декаду. От этого зависит жизнь сотен людей.
Достала блокнотик, посмотрела.
— Точнее, дней через пятнадцать. Так что вы решили? — и снова уставилась на Пашку.
— Я бы хотел обсудить это с Шефом.
— Обсуждай, — разрешила Бабка.
— Я не знаю, насколько Мазур можно доверять. И второй вопрос — она что, член команды?
Бабка со значением покивала.
— Можно, Скорый. Можно доверять. И — да. Она член команды. Если ты не против.
— Тогда, Ванесса Витольдовна, вы не пленник.
— И ещё, — продолжила Ванесса, — мне нужны хирургические инструменты. И какое–нибудь помещение, для амбулатории. Я не имею права терять квалификацию. Да и польза от меня, как от хирурга, больше, чем как от рейдера. Но я понимаю, господа, что это вопрос не завтрашнего дня. И не настаиваю.
— Ладно, — подвела итог Бабка. — Значит так, — всё, о чём мы сейчас говорим это строгий секрет.