Игра без козырей

Земля заходила ходуном, когда он рухнул, как колосс. Он перекатился на бок, его пиджак распахнулся. Я рванулся вперед и выдернул револьвер, выглядывавший из его подмышечной кобуры. Револьвер легко поддался, но громила отбросил меня в сторону. Я снова упал и распластался на траве. Он встал на четвереньки, нашел в траве револьвер и ухмыльнулся. Потом вскочил, будто распрямившаяся пружина, и с удовольствием пнул меня в бок. Тут же отпрыгнув назад, он направил на меня ствол револьвера.

Чико яростно закричал. Боксер повернулся и шагнул к дереву, только сейчас заметив второго противника. Выбирая цель, он отдал предпочтение тому, кто еще был способен сопротивляться. Теперь он целился в Чико.

— Лео! — крикнул я. Ничего не произошло. Я попытался еще раз: — Фред!

Тяжеловес чуть повернул ко мне голову, и в этот момент Чико спрыгнул на него с высоты десяти футов.

Раздался выстрел, и день снова разлетелся на сверкающие, искрящиеся частички. Я лежал на земле, прижав колени к подбородку, и тихо стонал, проклиная себя за то, что вечно лезу не в свои дела.

Привлеченные шумом обитатели бунгало вышли в садики и с удивлением смотрели через забор на происходившее. Пожилая пара, в саду которой мы устроили кавардак, с побледневшими лицами стояла у окна, раскрыв рты от изумления. Здоровяк собрал слишком много зрителей для убийства.

Чико уступал ему в размерах, но был почти равен по мастерству. Когда они сцепились, я, скорчившись, пополз по тропинке к воротам садика. Исход битвы нетрудно было предугадать, и следовало отрезать Фреду путь к отступлению.

Боксер тяжело бежал по тропинке. Увидев меня, повисшего на воротах, он поднял револьвер. Но сейчас вокруг было полно людей, зрители смотрели из окон всех домов. В жгучей ненависти он взмахнул револьвером у меня над головой, но я избежал удара, отпустив стойку ворот и прижавшись к земле. Теперь меня защищала от его ботинка металлическая решетка забора.

Громила протопал по тротуару, хлопнул дверцей фургона, и тот исчез в облаке пыли.

По тропинке сада, пошатываясь, шел Чико. Из его разбитой брови сочилась кровь. Он выглядел встревоженным, но не расстроенным.

— Мне послышалось, будто ты говорил, что чертовски хорошо дерешься? — поинтересовался я у него.

Он подошел и опустился на колени рядом со мной.

— Будь ты проклят! — Он провел пальцами по своему лбу и вздрогнул.

Я усмехнулся.

— А ты убежал, — фыркнул Чико.

— Разумеется.

— Погоди-ка... — Он взял у меня из рук маленький фотоаппарат. — Только не говори мне, что ты его... — Лицо у него расплылось в дьявольской улыбке.

— А разве в конечном счете мы не за этим сюда пришли?

— Сколько?

— Четыре раза его и два — фургон.