— Вы это нарочно сделали? — спросила она.
Мэйсон, продолжая курить, сказал с отсутствующим видом:
— Бессмысленно было заставлять их обоих платить
Шастеру. Ведь их интересы не совпадают. Они должны были это понять. У них будут разные адвокаты — так удобнее для Дугласа Кина.
Она вздохнула, как вздыхает мать, когда безнадежно избалованный ребенок спорит с ней, потом неожиданно рассмеялась и сказала:
— Ладно. Я все записала, даже звуки ударов. В приемной Уинифред Лекстер. Она принесла кота.
— Кота? — удивился Мэйсон.
— Да, персидского кота.
— Пусть войдет. — Чертики сверкнули в глазах Мэйсона.
— А насчет того, что кота из моей квартиры забрала полиция, так это правда, — сообщила она. — Они сказали управляющей, что должны обыскать мою квартиру. Взяли у нее ключ.
— Ордер на обыск у них был?
— Не думаю.
— Прокол получается, Делла, — задумчиво сказал Мэйсон, продолжая курить. — Жаль, я не подумал, что они к вам нагрянут. Сержант Голкомб укрепляет свои позиции. Он просто завидует. Я его не осуждаю. Надо признать: мое поведение по отношению к нему может иной раз вызвать раздражение.
— Пожалуй, да.
— Я раздражаю его нарочно. — Мэйсон усмехнулся, глядя на нее снизу вверх. — Впустите Уинифред и ждите у себя. Можете послушать.
Уинифред Лекстер несла в руках большого персидского кота. Подбородок у нее был вызывающе вздернут, взгляд дерзкий. Даже в том, как она держала голову, был вызов. Перри Мэйсон терпеливо оглядел ее.
— Садитесь, — предложил он.
— Я вас обманула, — сказала она, останавливаясь возле стола.
— Насчет кота?
— Тот был не Клинкер. Вот этот Клинкер.