— Джек, вы слышали выстрелы?
— Выстрелы? У вас слуховые галлюцинации, Эби, Небось, сочиняете очередную военно-патриотическую чепуху, вот и чудится черт те что.
Эби был крупный мужчина с черной, как смоль, шевелюрой, носил очки в роговой оправе, а на всех его сорочках были вышиты золотом инициалы «Э. Р.» и маленький скрипичный ключ. Мы были знакомы достаточно давно, и он научился понимать меня с полуслова.
— Но с вами все в порядке?
— Абсолютно.
— А тот тип? Он что, убит?
— Эби, мы же не в Голливуде. Все живы. Повторяю, у вас слуховые галлюцинации.
— Может быть, вызвать полицию?
Я похлопал поэта по плечу:
— Обойдемся без полиции, дружище. Идите к себе, садитесь за пишущую машинку и сочините лично для меня коротенький шлягер о том, какой шикарный город наш Нью-Йорк. Буду вам весьма признателен.
— На той неделе я как раз сочинил нечто подобное. Хотите послушать? — Глаза у него загорелись. Бедняга не был избалован вниманием к своему творчеству. Никто особенно не интересовался текстами его новых песен, включая композиторов и исполнителей. Уж слишком много было в них лунного света, телячьих нежностей и сиропа.
— До завтра, Эби. Сейчас мне некогда.
Как всегда, мне пришлось довольно долго жать на кнопку вызова лифта. Наконец кабина поднялась на девятый.
— Что случилось, мистер Ливайн? У вас же в кабинете клиент, вот я и не спешил. — По моему взволнованному виду он тотчас смекнул, что дело неладно: — Вам нужна моя помощь?
— Да. Можешь попросить своего приятеля Вито подменить тебя на полчасика?
— Нет проблем. Скажу, что собрался в закусочную.
— Отлично. Договорись с ним и приходи ко мне в контору как можно быстрее.
Он появился через три минуты. Я изучал содержимое карманов и бумажника Ли Фактора, — увы, ничего достойного внимания, — когда Эдди влетел в кабинет.
— Ого! Кто это такой, мистер Ливайн?
— Да так, один мой приятель.