— Но ведь столько свидетелей! Ещё и муж рядом. Она попыталась возмутится. Говорит — я вас впервые вижу…
— Ну конечно. Что ещё можно сказать в подобном случае.
— Она могла говорить всё, что угодно, всё равно ни кто не слушал. Мужчины уже между собой стали разбираться. Дело чуть до дуэли не дошло.
— Монита просто обязана была вмешаться и не допустить кровопролития.
— А что она могла сделать?
— Ну я не знаю. Из-за меня мужчины никогда не дрались…
— Она рыдала. Рыдала довольно громко. Мы все её утешали, но в нашу сторону даже не смотрели…
— Мне сказали, что Монита просила чтобы ей дали яду…
— Насчёт яда я не слышала, но она говорила, что после такого позора жить не сможет.
— Бедняжка, — вздохнула сочувственно дама с вышитым подолом, — надо бы её навестить. Пережить такой позор… Она должна знать, что вся эта мерзость нашей дружбе не помеха.
— Можно сказать ей это прямо здесь.
— Как! Она здесь? Сейчас?
— Ну да, я с ней уже здоровалась.
— Не может быть. А как же позор? Я думала, что ей нужна поддержка… — Дама была возмущена.
— Так ещё вчера со всем разобрались.
— Мне говорили, что офицер извинился, но я этому просто не смогла поверить.
— И тем не менее. Перед тобой живой свидетель.
— Конечно же я тебе верю, но сама посуди…
— Это был заговор и молодого человека использовали как орудие, — сообщила Зита скороговоркой, опасаясь остаться без пирожных.
Её подруга притихла, осмысливая услышанное.