— Маму это всё равно не вернёт…
— Зато справедливость восстановит, — Алька сказала это без особого энтузиазма. Она уже поняла: не нужна Катании справедливость, и бабушкам её тоже не нужна. Им только одно надо: дождаться чтобы проклятие сработало.
— Что о северном обозе говорят? — поменяла тему разговора Мелина.
— Как всегда. Ничего нового.
— Может самим какую-нибудь сплетню запустить, а то все только о „Шанель“ и говорят.
— Вот и хорошо. Пусть говорят.
— Ты же сама говорила, что нельзя забывать о главном.
— Я и сейчас так говорю. Просто „Шанель“ надо стать на ноги, укрепить репутацию и расширить сферу влияния. На это нужно время которого у нас очень мало. Так что пусть говорят.
— Ну совсем малипусенькую, только чтобы проверить как сработает, — заныла Мелина. — Так хочется тётушке под ноги розы кинуть, шипами кверху.
— Понимаю и разделяю твоё нетерпение, — по-отечески нежно улыбнулась Алька. — Тут хорошо подумать надо. Основная линия — она корыстная и злобная, а ты, белая и пушистая, невинная жертва.
— Полегче с пушистостью. Я всё-таки будущая глава пилонства.
— Вот и я о том же. Тут нужна тонкая работа. На жалость давить нельзя. Жалость с уважением не рифмуется, — рассуждала Алька. — Сочувствие — вот наша цель.
— И тётушку мордой в грязь, — напомнила невинная жертва со злорадным предвкушением.
— Само собой, — согласилась Алька, — только есть одна маленькая проблема: как сделать из твоей тётки коварного злодея. Я лично с ней не знакома, но по твоим рассказам она просто меркантильная сучка и на роль коварного злодея не тянет.
— Она ещё и воровка, — напомнила Мелина.
— Это хорошо, что воровка, — задумчиво протянула Алька, — доказать мы ничего не можем, но нам ведь это и не надо. Просто надо сделать так, чтобы все знали о том, кто она на самом деле!
Алька в восторге от идеи даже по столу хлопнула так, что ладоням жарко стало.
— А кто она на самом деле? — заинтересовалась Мелина.
— Никто! Понимаешь, никто. Она ведёт себя как богатая пилонша, а на самом деле она нищая самозванка.
— Она жена моего дяди. У нас её все слушаются и уважают…