Вход для посторонних

22
18
20
22
24
26
28
30

— Катания нам не помешает, — Алькины мысли метались в беспорядке, возвращая почти забытую головную боль.

— Так вы с ним знакомы? — слегка удивился инспектор.

— А как же, — Катания вернулась на своё законное место с видом человека готового давать ложные показания. — Очаровательный молодой человек.

— Абсолютно с вами согласен, — инспектор расположился на оставшемся свободным диване. — Очаровательный сорванец, который постоянно оказывается в ненужное время в ненужном месте.

— Что он натворил на этот раз? — только из вежливости спросила Катания, косясь на молчаливую подругу.

— Мне бы тоже хотелось это узнать, — вздохнул инспектор. — Мой приятель уверяет, что парень настоящий герой, спасший ему жизнь, но есть свидетели, утверждающие обратное.

— Какие свидетели? — подала голос Алька.

— Не вызывающие особого доверия свидетели, — признался господин Тонис, — но их показания, какими бы бредовыми они не казались, следует учитывать.

— Делать вам больше нечего, как учитывать показания каких-то подонков, — пробурчала себе под нос Алька, но инспектор её услышал.

— Откуда вы знаете, что речь идёт о подонках? — поспешил он с вопросом.

— Вы же сами так сказали. Или вы полагаете, что недостаток доверия не является чётким определением? Если хотите знать, слово подонок означает социальный статус человека преступившего черту дозволенного, — зачастила Алька, оседлав любимого конька, — не соблюдающего общепринятую мораль и, как результат, не достойного доверия. Конечно, вы можете уверять, что есть лжецы, которые, не опустившись до уровня подонка, тем не менее, доверия не заслуживают. Но тут, позвольте вам напомнить, всё зависит от ущерба нанесённого пострадавшей стороне… — Алька уже набрала побольше воздуха в лёгкие чтобы продолжить свои философские изыскания, но заткнулась под тяжёлым взглядом двух пар глаз.

— Всё это очень интересно, но вы не ответили на мой вопрос, — инспектор был невозмутим, но Алька чувствовала, что эта невозмутимость серьёзной проверки не выдержит.

— Вы меня о чём-то спрашивали? — удивилась Алька и даже ресницами похлопала.

— Да спрашивал. Я хотел услышать вашу версию событий.

— Зачем вам ещё одна версия, — удивилась Алька, — если вы в двух не можете разобраться?

— Я могу разобраться и в большем количестве, но тогда ваша версия будет мне уже неинтересна, — инспектор впился в Альку пронзительным взглядом. — Вы же не будите отрицать, что там были.

— Почему не буду. Буду, — продолжала юлить Алька, — пытаясь понять как лучше себя вести в создавшейся ситуации.

«По-моему, лучше честно признаться.» — Подала голос Мелина.

«В чём признаться?» — Возмутилась Алька — «Я ничего плохого не сделала.»

«Вот и скажи ему об этом. Он же готов нам верить.»