Лагутин посмотрел на начальника иногороднего отдела недоуменно. Тот объяснил:
— Если за Малининым и Польских стоит председатель Реввоенсовета, то их сейчас, в запале, никакие доводы не остановят. И Лев Давыдович при его раздутом самомнении свою ошибку с Дробышем не захочет признать. Значит, главное сражение нам дадут впереди. Вот на тот случай и припасти инструкции Дробыша. А заодно посмотреть, как его защитники дальше будут действовать, как проявят себя.
Лагутин с сожалением сложил инструкции в отдельную папку — доводы начальника иногороднего отдела показались ему вескими.
— Убедил, Андрей Николаевич, — вздохнул он. — Обидно только: защищаем Советскую власть, а перед тем же Троцким юлить приходится.
— Не пойму, что он за человек. Почему возле него столько всякой дряни?
— Время покажет.
— Оно, время, всему оценку даст, — согласился Лобов.
Они не договаривали, хорошо понимая друг друга.
Лобов спросил председателя губчека о Бусыгине.
— Арестованный адвокат Нагорный признался: штабс-капитан часто ночевал у его сестры в Хожаеве. Послали туда наряд чекистов, но Бусыгин так и не появился там. Нюх у него прямо собачий.
— Скрывается в городе?
— Кто знает. Между ним и Дробышем не было полного согласия. Полковник осторожничал, старался оттянуть мятеж до подхода интервентов. Штабс-капитан действовал наглей, говорил Нагорному, что в городе есть люди, хоть сейчас готовые к восстанию, что за Волгой собираются отряды из бывших офицеров и дезертиров. С одним из таких отрядов вы с Тихоном перестреливались на Гурылевском хуторе. Возможно, Бусыгин опять в лесах. Так или иначе, но кроме группы Дробыша он поддерживал связи еще с какой-то организацией…
7. Госпиталь
Как только Тихон немного окреп, к нему пропустили начальника иногороднего отдела.
От него узнал о списке, спрятанном в пресс-папье. Аресты обошлись без перестрелок — безотказно действовал переданный Тихоном пароль: «Я от Василия Васильевича».
Рассказал Лобов и об исчезновении штабс-капитана Бусыгина. Но Тихон чувствовал: чего-то он не договаривает. На расспросы начальник иногороднего отдела не сразу ответил:
— Троцкий пытается опротестовать арест Дробыша, требует вынести этот вопрос на Коллегию ВЧК.
— Зачем? Ведь тут все яснее ясного!
— Нам-то ясно, а ему кто-то иначе дело представил.
На другой день в город приехал представитель ВЧК. Он разговаривал с Лагутиным, с товарищем Павлом. Малинин и Польских занервничали, в обход губчека хотели освободить Дробыша. Чекисты расценили это как преступление по должности, арестовали их. Кто-то сразу же донес об этом в Реввоенсовет. Из Петрограда примчался представитель Троцкого, требовал отдать Лагутина под трибунал. Ни с чем уехал в Москву — губком партии одобрил действия председателя губчека.