Да, есть такие, кто сошёл не туда, занимаясь развитием всего свободного. Дикие, озлобленные и самые пылкие «Вестники Свободы» полностью отдались раскрепощению и теперь их наполняет чистая, но первобытная Свобода. Это другая ветвь пика развития и эволюции либерализма. Дурная ветвь.
Граждане, не способные больше держать себя под контролем из-за переизбытка Свободы и не способные его контролировать должны быть вывезены за пределы населённых пунктов. Но они ни при каких обстоятельствах не должны быть умерщвлены, ибо всё ещё являются «Вестниками Свободы», только уже в изменённых формах, которые способны нанести вред проявления всяких Свобод у других Вестников.
Сошедшие с пути достижения нами «абсолютного либертинизма» «дикари» должны быть изолированы от всего цивилизованного общества, без особого ущерба им. И пусть таковое исполнится, как бы тяжко мне не было бы писать эти строки».
– Гроссмейстиарий Культа Конституции в послании «Ко всем».
Шёл десятый час. Утро во всю силу торжествовало, готовясь переходить в день, а там и до вечера недалеко. Небосвод над мрачным и потерянным городом оставался таким же неизменным, как и над всем западным побережьем. Химические клубы дыма присоединились к природному капризу, создав толстенную пелену из серых непроницаемых для яркого солнечного света, грузных облаков.
Ветра практически не слышно и не чувствовалось, только разве лёгкие дуновения поднимали в воздух редкие листья и небольшой мусор. И в принципе жители городка уподобились ветру, старавшись не соваться на улицу, прибывая дома или на работе, отдавая последнее здоровье Корпорациям.
Казалось, вся жизнь в городе замедлилась, но как будто бы для равновесия весов, всё действие переместилось в иные места. Сегодня лес возле Микардо обратился в арену главных действий за последние месяцы.
Сотни вольных дружинников, получивших что-то получше старых ружей, несколько сотен наёмников Корпорации и пара десятков добровольцев на краю леса копошились у палаток и передвижных командных пунктов. Вся эта масса при поддержке полка армии и гвардии Культа Конституции готовилась обрушить молот яростного гнева на тех, кто отдался во власть дикарской свободе.
Всё началось вчера вечером. По дороге ехал автобус с делегацией из представителей управляющих членов «Южного Потока» и пары видных чинов из Культа Конституции. Автобус остановился с поломкой – длинным шипом пробило колесо. А дальше всё понеслось, как в заправских боевиках.
Автоматные очереди и десятки хлынувших из кустов существ уже мало похожих на людей, окружили вспышками автобус. Через несколько минут боя всё было кончено. Дикари несколько часов всячески развлекались с телами делегатов, считая это проявлением «Свободы». Как только игрушки надоели, надругательства кончились, а сами растерзанные тела оставили у автобуса, мощными металлическими инструментами пригвоздив делегатов к обшивке автобуса. Они так и пробыли, пока тяжёлый БТР из армейского патруля их не нашёл.
Реакция последовала незамедлительно. Корпорация и Культ Конституции договорились обо всём буквально за несколько минут. Лицензия на истребление всех «Ультралиберальных неодикарей» была выдана через двадцать минут после того, как весть дошла до первого уха в Корпорации. Теперь «Южный Поток» собирался отчистить лес от наводнивших его одичавших либералов.
И большинство собравшихся граждан под городом бились за звонкую монету, ибо знали, что за военные операции Корпорация платит щедро, а за возмездье во имя мести, все цены и стоимость военного ремесла подскакивала в три раза…
Всё же исключения стали неотъемлемой частицей сошедшего с ума мира, словно неизвестный архитектор судеб нуждался в тех, кто пойдёт против всего.
Из болотного цвета палатки выступил выше среднего роста мужчина. Начисто выбритый подбородок и щёки не оставляли никой брутальной растительности, которую любили выращивать «Любовники Одина» в Скандии. Лишь голая кожа, покрытая ссадинами. Довольно размашистые черты лица отражали суть хладной сдержанности, а в нефритовых глазах пламенела холодная ярость, полня ледяного безразличия. Короткий чёрный волос едва блестел из-за того, что голова пару дней не мылась.
Ноги мужчины укрывались в военные сапоги до колен, покрываемые тяжёлыми щитками. Торс защищался пластинчатой термостойкой чёрной как ночь бронёй, которую не брали пули автоматов и плазма. Ноги укутывались в плотные комбинезонистые штаны, способные выдержать ножевой удар и прямой выстрел из пулемёта. Руки закрывали перчатки с бронированными пластинами, с портативным ударостойким компьютером на правой руке. Горло прикрывал горжет, спокойно держащий выстрел из лазерной винтовки.
Шум и суматоха витали вокруг парня, в которой он явился как оплот стабильности. Всё вокруг него суетились, отчего он стал подобен статичному «оку бури» вокруг которого разворачиваются странные действа.
Мужчина оглянулся по сторонам. Палатки, люди в разных: рваных, военных и гражданских одеждах бегали возле него куда-то. Кто-то мог разговаривать в группах, ведя беседу только о своём. Из палаток то и дело спешили показаться пара человек, только цеплявших на себя броню.
Нога, закованная в сапог, ступила на землю, и тут же раздался хруст немногочисленных пожухших листьев. День солнца растопил практически весь снег в лесу, явив свету грязные и мутировавшие, непонятных форм полотна листьев, павших со скрюченных деревьев.
Лёгкие парня втянули воздух, но тут же горло и вся носоглотка прочувствовала першение и горечь, а мозг выдал единственную мысль – воздушные массы слишком загрязнены.
– Э-э-э-стебан!
ebooksa