Там, где ангелам нет места

– Ох, лучше расскажи мне про…

– Я понял, – резко оборвал Лютер Габриеля. – То, что ты видел, называется «Становление развития социальных сетей и сферы гражданского развлечения». Блоггеры добились того, чтобы за их… «репортажи» и выходки количество поставленных «лайков» переводилось в деньги… Ну ты же должен это знать.

Габриель напрягся. За время жизни в Рейхе он никогда не сталкивался с какими-то «лайками», некими «блоггерами» и развлечением в социальных сетях. Юноша даже не подозревал этого, но каждый день, проведённый в Либеральной Капиталистической Республике, он сталкивался со странными явлениями. Парень наблюдал, как сотни человек ходят с телефонами в руках, словно они вросли в их организм и превратились в органы. Бесконечная съёмка всего и вся, око народа постоянно следило за самим этим народом через прямые трансляции и блоггерские «репортажи». Порой происходила съёмка каких-то нелепых и безумных явлений, за которые в Рейхе сулила каторга на мануфактории.

Юноша не понимал, как можно проводить полжизни с телефоном в руках и всё о своей жизни выкладывать в так называемом интернете. И тем более его душа сотрясалась при каждой мысли, что друзья раскроют его истинный дом. Поймут, заподозрят неладное, задав какой-нибудь наводящий вопрос.

– Что-то припоминаю. – Пытаясь создать вуаль понимания и причастности к этому миру, кинул юноша.

– Габриель, так это ещё не всё. Ты, наверное, не слышал про закон «О блоггерском капитале».

– Ну, это не совсем закон. – Вмешалась Хельга. – Скорее выброшенный в действие недоработанный недозакон.

– Да ладно. – Махнул рукой Лютер. – Все его недостатки и противоречия концепции «Развитого Либерализма» отлично покрываются архизаконом об «Интернет-деятельности». Вот там отлично рассказывается про «права и свободы групп блоггерской деятельности».

– Ох, у меня с законами сложно, – тяжко, с хмурым лицом, выдал воздух Габриель. – Может, расскажите о них подробнее? А я вам потом за это в следующий раз проезд оплачу?

– И только? – голос передавал в пространстве игривое и демонстративное возмущение.

– Хорошо, моя дорогая, – слова чувств, сказанные таким суровым гласом, показались Лютеру слишком топорными, и он в мыслях усмехнулся, – тебе я куплю ещё тот медальон.

– Я люблю тебя. – На пике счастья и глубоко душевного ликования промолвила Хельга. – А про законы пусть тебе расскажет Лютер. Честно говоря, я в них мало что понимаю. Читала разве что «Феминистский Кодекс», но… – обратив свой взгляд, полный радости, первобытного счастья, полностью срывающему голос разума, девушка прошептала – нахожу его не актуальным и слишком предвзятым.

– Вот оно как, – затянул Лютер. – Хорошо, расскажу.

– Пожалуйста, напомни мне, кто такие «блоггеры»?

– Хорошо, Габр. Это не просто граждане, ведущие блог в интернете, социальной сети, как это было в докризисной эпохе. Культ Конституции представил это как «почётную работу, находящуюся на первых рубежах великой народной битвы за свободу и демократическое устройство общества».

– Какие помпезные слова. – Усмехнувшись, подметил юноша. – Твои?

– Упаси Боже. Это показывали по телевизору, и как член Культа Конституции распалялся на эту тему. Так же их там назвали передовыми элементами электро-экономики и рекламной деятельности.

– Я пока не понимаю, что в них особенного.

– Они как главные крысы в огромной стае, – юноша взял театральную паузу, осмысливая речь. – По крайней мере, стали такими. Я не знаю, как то было до меня. Законы их положение так возвысили, что они теперь больше схожи по положению с «Вестниками Свободы», а некоторые даже совмещают.

– По сути.