— Принесу тебе гостинец, только потерпи сегодня.
— Опять подарками задабриваешь?
Холо с упрёком посмотрела на Лоуренса, но её выдавал нетерпеливо виляющий хвост.
— То есть сахарные речи тебе больше по душе?
— Речи твои незрелы, и вместо сахара в них соль. Такие подарки мне ни к чему.
Лоуренс не стал обижаться на резкие слова, увидев, что Холо снова повеселела. Он махнул рукой, признания поражение.
— Тогда пройдусь сама.
— Не обижайся, — сказал Лоуренс.
Холо, будто вспомнив что-то, добавила:
— И вот ещё что: если я вернусь в гостиницу не одна, ты можешь освободить комнату?
Сначала Лоуренс не понял, на что намекала Холо, но после сообразил, что речь идёт о мужчине. Учитывая таланты Холо, не было ничего удивительного в том, что она может кого-нибудь соблазнить за вечер. Лоуренс не знал, как лучше отреагировать.
«Разозлиться? Или отшутиться? Нет, лучше проигнорировать», — решил Лоуренс, но было поздно: Холо, не скрывая удовольствия, широко улыбалась.
— Ты такой очаровательный! Поднял мне настроение до конца дня, — подтрунивала она.
Тот отмолчался и лишь вздохнул. Иногда Холо была невыносимой.
— Не тревожься: быть в твоих руках мне приятнее всего.
Лоуренс снова не нашёлся с ответом.
«Вот же заноза, а! Заноза!» — крутилось в его голове.
К полудню Лоуренс опять пришёл в торговый дом. Ещё с порога он заметил, что народу в гильдии было гораздо больше, чем с утра. Торговцы — городские и странствовавшие неподалёку от Кумерсуна — на время праздников приостанавливали ведение дел, и к обеду торговый дом заполнялся смехом и шумом стукающихся кружек.
Утром Лоуренсу сообщили, что Ги Батос, который должен был познакомить его с летописцем, отлучился по делам. Видимо, Ги Батос всё же не был таким бездельником и выпивохой, каким его описал Марк.
Справившись у главы, Лоуренс выяснил, что торговец до сих пор не вернулся. Тогда он стал гадать, чем занять себя, чтобы скоротать время ожидания.