Под неусыпным надзором

Марк Фрай: Как так?

Лиза: О, это был очень хитрый ход. Они сказали, что привлекут других, тех, кому так и не удалось подняться. Они называли их «препятствия». Дефективные. Препятствия, которые призвал туда ОН. Они предупредили, что, если я нарушу обет молчания, последствия будут непредсказуемы и неподвластны их контролю. Эти другие, препятствия, под ЕГО личной защитой.

Марк Фрай: Вы поверили им?

Лиза: Конечно. Я нисколько не сомневалась. Я многое видела, например, эти фигуры около моей комнаты. Я чувствовала их присутствие в Торе, и чем дольше я там была, тем больше я их ощущала. Что-то было явно не так с этим местом. Со всем местом, что окружало этот дом. Не только с самим домом.

В самом конце, на прощание, Элис попросила меня никогда не забывать о том, что «некоторые умершие по-прежнему с нами».

Глава 19. Встань у двери и дай ей себя забрать

Себ остановил запись разговора с Лизой. Потянулся за своим стаканом. «Юэн, чертов идиот. Грязный ублюдок!»

Себ был пьян. Три больших стакана виски поверх трех бокалов красного. А до обеда – еще и пиво в баре. Сколько пинт? Три? Нет, две. Только две. Четыре?

Края мебели мелко-мелко завибрировали, такая же вибрация прошла по стене, ведущей в ванную.

Прекратилось.

Он взглянул на книги Хаззарда, лежащие на столе.

Какая-то коварная сила закрыла от него солнце. Мелкий писатель, лидер секты оккультистов, который уже более тридцати лет был мертв.

Невозможно.

Нелепая ситуация. Вымысел оборачивался правдой.

Но что им сейчас было нужно от него? Чего они от него ждали? И почему, в конце концов, от него? Потому что он был знаком с Юэном? Юэн что? Заразил его? А это жуткое создание в гавани с ее двусмысленными речами: она что, курировала Юэна? А кто или что курирует ее?

Ответов у него не было.

Себ одним жадным глотком осушил стакан с бурбоном, откинулся назад и поморщился, почувствовав изжогу.

Включил телевизор на каком-то новостном канале, убрал звук. Ему было необходимо видеть рядом живой, реальный мир, управляемый естественными законами природы, мир, где копошились обыкновенные предсказуемые люди.

Он снова наполнил стакан и принялся расхаживать по комнате. Отчаяние сменилось яростью. Он чувствовал себя невменяемым и способным на жестокие поступки. Самообладание отступило перед натиском параноидальной мстительности и подозрительности. Он живо представил себе, как с раздражением выплевывает обвинения в лицо каждому из тех писателей, с которыми когда-либо конфликтовал. Ему захотелось что-нибудь разрушить, стереть в порошок. Но что? Он сражался с чем-то неосязаемым, непредсказуемым, непредсказуемо-неосязаемым. С чем-то, что могло явиться в любой момент. Без причины. По злому умыслу. И это нечто могло убить его одним своим появлением.

Своим ужасным появлением.