Под неусыпным надзором

22
18
20
22
24
26
28
30

– Который преследовал меня, следил за мной, издевался надо мной. Достаточно только взглянуть на тебя, чтобы понять, в чью пользу будет счет.

– Звони! – Юэн снова чувствовал себя на коне, как будто ему удалось заставить Себа перейти к хорошо продуманному и отрепетированному сценарию, да еще раньше времени. – Пусть они приедут и уведут меня к чертовой матери. Давай! Сделай это. Чего ты ждешь?

Юэн захлопал глазами, стараясь сфокусироваться. Возможно, это был какой-то эффект от того, что он выпил или принял, прежде чем прийти к Себу.

– Ты не вызовешь полицаев, потому что это не выход. Я могу вернуться в любое время, и ты это знаешь. Я полагаю, тебе бы хотелось время от времени видеть хорошие сны? А просто выходить из дома за покупками или на свидания с той куколкой, не боясь, что я неожиданно появлюсь там, или здесь, или повсюду?

Он поднял свои длинные руки и, как паук, зашевелил длинными тонкими пальцами.

– В любое время дня и ночи я могу запросто заскочить к тебе. Если захочу. Что помешает мне уйти прямо сейчас и вернуться через несколько часов, когда ты уже будешь спать? Как оно тебе? Мы снова будем вместе. Тебе даже не придется вставать с постели, чтобы открыть мне дверь. Я сам впущу себя, и мы возобновим нашу прерванную беседу, пока ты будешь спать или бодрствовать. Мне действительно все равно. Что ты на это скажешь?

Себ почувствовал, что его злость пошла на убыль.

– Кстати, где, черт возьми, мое пиво? У меня пересохло в горле! – Юэн махнул в сторону кухни так, словно Себ был его слугой. – А ну, шевелись! Тащи сюда!

* * *

Из соседней комнаты доносился приглушенный храп.

К девяти Юэн прикончил пятую бутылку пива, которая оказалась в холодильнике последней. После очередного монолога, содержащего невнятные повторяющиеся упреки, Юэн наконец уснул, растянувшись на диване. В складках засаленной одежды его расслабленные конечности выглядели неимоверно худыми по сравнению с наметившимся пивным пузом и дряблой шеей.

Он дважды просыпался, беспокойно оглядываясь по сторонам. Выражение его лица в эти моменты было печальным и озадаченным, как будто он не сразу мог понять, где находится. Он был не просто пьян, а измотан.

Не желая закрывать жалюзи, чтобы не показать, что он смирился и принял Юэна в качестве ночного гостя, Себ открыл окно и вышел из комнаты. После этого он еще час сидел на кухне, поставив локти на гранитную столешницу и подперев ладонями лицо, голодный, но полный отвращения к еде. Он осознал, что все еще знает о намерениях Юэна так же мало, как знал до его прихода.

Момент, когда он мог растолкать Юэна и выпроводить его вон, был упущен. Сейчас, даже если бы ему удалось разбудить его и вытащить из дома, он доставил бы ему массу неудобств на подъездной дорожке, спьяну выкрикивая всякие гадости и пугая его пожилых соседей. А если бы он действительно ушел, то только для того, чтобы вернуться вновь, и кто знает, каким могло бы стать это его новое появление.

Надо будет вытолкать его за дверь утром, пока он будет трезвым, но перед этим все-таки попытаться заставить его прояснить ситуацию.

Только после одиннадцати Себ ушел из кухни и спустился в свою спальню. Разум его был в смятении, беспокойство сдавливало грудь.

Он раздевался, вспоминая, что только прошлой ночью спал в этой постели с привлекательной женщиной в своем милом современном доме. В месте, где его окружали и поддерживали доказательства его достижений. Внезапные перемены в его жизни казались абсурдными, оторванными от реальности. Но именно так всегда и действовал Юэн. Так было в студенческие годы в их доме, потом в лондонской квартире Себа: он всеми доступными ему способами захватывал окружающее его пространство.

Только не здесь. Только не в этот раз.

Это было нелепо. В девятнадцать лет, когда Себ толком ничего не знал о жизни, его угораздило подружиться с опасным неудачником. Почему сейчас, в пятьдесят, он все еще должен расплачиваться за свою ошибку? Ему что, платить за нее, пока один из них не умрет?

И пока Себ засыпал, он слушал храп, проникающий сквозь потолок в его спальню.

Глава 8. Я могу видеть в отсутствие света