Муос

Из толпы выступил здоровенный ленточник. На плечах у него сидела Майка. Она улыбалась. Боже, это же их Майка! Та самая, которая прошла с ними весь путь. Майка, которую решила удочерить Светлана! Майка, которую Игорь тоже успел полюбить! Она была ленточницей! У Радиста помутнело в глазах. А Миша спокойно продолжал:

— Да и вот еще. После обретения хозяина ты, Радист, сможешь забрать Майку. А потом, когда убедишь или заставишь Светлану принять Хозяина, вы будете жить вместе! Кстати, вы можете быть осчастливлены детенышами хозяина Майки — у него скоро период деления! Решайся, Радист!

Кудрявцева замутило от этого предложения. Митяй, боясь, что парень сейчас упадет, схватил его за плечо и втянул в круг. Бойцы вновь сомкнули ряды. Митяй крикнул:

— Пропустите нас или мы проложим дорогу из трупов!

Миша как бы с грустью произнес:

— Ну что же. Я не сильно надеялся… Внимание! Носители с Хозяевами годовалого возраста — взять их живыми!

Из толпы стали выступать ленточники. Они шли на бойцов с голыми руками. Митяй скомандовал:

— Огонь!

Прогремели одиночные выстрелы, щелкнули арбалетные механизмы. Несколько ленточников упало, но из их рядов выходили новые и опять двигались на бойцов — прямо под пули и стрелы. Так продолжалось минут десять. Поток идущих прекратился. Истекавшие кровью трупы образовали бруствер. Миша тихо произнес:

— Носители с Хозяевами двухгодовалого возраста, вперед!

Новый поток ленточников двинулся из толпы в центр.

Радист ушел в прострацию. Он стоял в центре круга, обхватив голову руками. Ему не было страшно. Просто черная тягучая пустота и безразличие наполнили Кудрявцева изнутри. В этом уголке ада под названием Муос все перевернуто. Даже ребенок, которого он полюбил, оказался предателем.

Радист не был солдатом, и у него не возникало желания «воевать до последнего», как у Митяя и других. Он считал бессмысленной эту стрельбу, потому что исход ее был и без того понятен. Кто-то схватил его вещмешок, достал оттуда их последнюю гранату и швырнул ее прямо в толпу ленточников. Прогремел взрыв, ошметки плоти облепили Радисту руки, которыми он все так же сжимал голову. А ленточники все шли.

У обороняющихся закончились патроны и стрелы. Муосовцы обнажили мечи, уновцы прикрепили штык-ножи. Миша, заметив это, скомандовал:

— Третий, четвертый и пятый год, выйдите вперед! — Круг ленточников сузился. — Взять их живыми!

Озверевшая толпа безоружных сектантов, карабкаясь по брустверу из трупов товарищей, быстро приближалась. Остальные, более старые ленточники напирали на них сзади. Ходоки и нейтралы, махая мечами, кромсали головы подходившим, у уновцев дела обстояли хуже — АК со штык-ножами не могли долго сдерживать все подступавший поток людей, каждый из которых тянул к ним руки. Одного за другим уновцев хватали и втягивали в толпу. Радиста, сидящего теперь на полу утащили за ноги. Остались только Митяй и нейтрал, которые спина к спине танцевали тяжелый кровавый танец с мечами. Видя неутомимость бойцов, с ног до головы залитых кровью его братьев, переживавший за десятки погибших Хозяев Миша наконец истерично крикнул:

— Все назад, назад! Расстрелять этих, они нам не нужны!!!

Взвод арбалетчиков поднялся на бруствер трупов, окружив Митяя и нейтрала. Арбалетчики прицелились. Ходок, зная, что его смертный час приближается, перекрестился, хлопнул по плечу нейтрала и в тот момент, когда командир взвода арбалетчиков крикнул: «Огонь!», они бросились вперед, на бруствер. Щелкнули механизмы арбалетов, но только несколько стрел попали в сместившиеся мишени. Впрочем, для нейтрала этого оказалось достаточно — одна стрела вошла ему в шею. Митяй тоже был ранен, но не смертельно. Он успел, подымаясь на бруствер, отсечь ноги двум ленточникам и бросился туда, где, по его предположению, находился Миша. Крутя мечом, ходок врубился в толпу, но тут десяток стрел вошел ему в спину. Умирая, Митяй сожалел только о том, что так и не достал Мишу.

* * *

Радист медленно выходил из прострации — его волокли сквозь толпу. Потом посадили в какую-то тележку и, сковав руки и ноги, потащили за собой. Он представил себя со стороны, сидящего в этой маленькой тележке, с волочащимися ногами, и горько усмехнулся. Наверное, это выглядело нелепо. Хорошо, что Светлана его не видит. Впереди на такой же тележке тащили закованного Расанова. Оставаясь верным себе, дипломат вступил в разговор с ленточниками, пытаясь получить максимум информации, и, судя по всему, уже строил какие-то планы.

Охрана плотной толпой шла рядом, впереди и сзади. По топоту ног можно было предположить, что их не меньше сотни. Был слышен скрип тележек — видно, остальных уновцев тоже перевозили вместе с ними.