Муос

К Радисту сквозь толпу пробился Миша. Идя рядом, он дружелюбно спросил:

— Ну как ты, Игорь? Как самочувствие?

Радист злобно, чтобы тот отцепился, ответил вопросом на вопрос:

— А чего ты, глист, о моем здоровье так беспокоишься?

Как бы и не заметив грубости ответа, Миша с прежней благожелательностью и умилением продолжал:

— Ну как же, Игорь. Ведь мой Хозяин будет пересажен именно тебе (Радиста кольнуло в сердце от этих слов). Я должен заботиться о том, какое тело достанется Третьему Прародителю. Это уже вторая пересадка моего хозяина. Прежний носитель даже просил у меня, чтобы я после пересадки назвал себя его именем — Миша… Я думаю, тебя интересуют некоторые вопросы — спрашивай. У нас с тобой не так много времени. Мне надо передать тебе важную информацию. Ведь когда тебя осчастливят, меня уже не будет.

— Сгинь, ублюдок!

Миша, не обратив никакого внимания на ответ Радиста, слащавым голосом продолжал:

— Так вот, о Майке. Эта девочка и ее мать — из одного американского бункера. Полгода назад мы взяли этот бункер. Мы бы, конечно, могли пересадить Хозяев всей семье, но решили пожертвовать сиюминутной выгодой в надежде получить новые возможности в перспективе. Нам нужны были разведчики. Как ты знаешь, несчастные научились распознавать нас с помощью нехитрых тестов. Мы, конечно, со временем решим эту проблему, и факт пересадки невозможно будет установить, но пока нам этого не удалось. Приходится импровизировать. Впрочем, я отвлекся…

Так вот, Майя и ее семья были взяты нами в плен. Пересадку мы сделали только девочке и ее отцу, а мать с двумя братьями оставили. Правда, они не знали о благородстве Майи и ее отца. Обращенный отец по нашему предложению сумел внушить жене и сыновьям, что он является «землянином» — может быть, ты слышал сказки о таких волшебниках, которые хотят спасти Муос?.. Они в это поверили. Отец велел своей семье идти беженцами в партизанские лагеря. На границе мать и братьев проверили, а Майю, которая спала на руках у матери, решили не беспокоить. Ну конечно — разве может быть у нормальной матери зараженный ребенок? — Миша довольно засмеялся. — Майя — очень смышленая девочка, мы это сразу заметили. На то и был расчет. Мать искренне верила, что выполняет ответственную миссию, и собирала интересующую «землян» информацию, а потом передавала с Майей. Девочка же проскакивала в туннели или боковые ходы и рассказывала своему отцу или другому связному из наших. Если девочку и встречали вне лагеря, ее просто приводили к матери. Та для виду отшлепает «непослушную», а потом снова отправит к связным. Особо ценной информации от них, правда, так и не поступило. Мы уже собирались их использовать для диверсии — поджечь Тракторный. Когда-то один из наших устроил большой костер на Первомайской, может, слышал? Но тут пришли вы.

Полученное от Майи сообщение о вашем приходе — это самая радостная новость за последнее десятилетие. Вы нам очень нужны, и нужны живыми. Пришлось из-за этого допустить столько жертв — я, разумеется, имею в виду не погибших носителей, а их Хозяев… — на лице Миши появилась неподдельная печаль. Немного поскорбев, он продолжил. — Через Майю мы передали приказ ее матери возвращаться в Америку. Отец встретил их в туннеле между Пролетарской и Первомайской. Пробраться туда по неметрошному Муосу ему было трудно, опять не обошлось без жертв. — Миша нахмурился. — По нашему заданию он оставил Майю в туннеле, научив ее, как надо себя вести с вами. Жену ему пришлось убить, потому что она начала что-то подозревать. Зато способная девочка, наставляемая своим Хозяином, оправдала все наши надежды. Она сделала даже больше, чем мы ожидали. Ведь вы ни в чем не заподозрили ее и оставили при себе, правда? А твоя подружка даже решила ее удочерить. Ха-ха-ха! Мы дадим ей такую возможность со временем… Вот только этот ваш мутант начал ей мешать. Стал о чем-то догадываться. Но девочка не сплоховала: вытащила ночью из его мешка гранату, выдернула колечко и всунула ему, спящему, в руку. Уж не знаю, как она додумалась… А может, Хозяин ей шепнул… Этот Ментал мог бы бросить гранату, но оказался благородным — накрыл ее своим телом. Да-а, иначе, кто знает, разговаривали бы мы с тобой или нет.

Радист вспомнил последний шепот Ментала — он пытался назвать имя Майки!

— Ну, а теперь ты, конечно, хочешь знать, за что тебе уготована такая честь — быть носителем Третьего Прародителя? Объясняю тебе, несчастный. В первые годы с момента Великого Зарождения мы были заняты тем, чтобы выжить и укрепиться на Независимых Станциях Востока. Планы о захвате всего Муоса нами тогда рассматривались как далекая мечта. Но когда центровики — слава их недальновидности! — отдали нам весь Восток и мы его, конечно, взяли, наши общины стали расти и развиваться. Теперь ленточники, как вы нас называете, господствуют чуть ли не на половине Муоса. Пробьет час, и мы захватим Америку. Старикашки из Центра в конце концов будут вынуждены подписать с нами новый Пакт, по которому Америка будет принадлежать нам.

Сейчас мы работаем над тем, чтобы осчастливить лесников. Знаешь таких дикарей, которые живут на Автозаводской линии, начиная с Партизанской? С ними тяжело — ум свой они потеряли, а новому носителю все-таки надо кое-что объяснить, чтобы он не наломал дров. Но пройдет год, даже меньше, и все лесники будут осчастливлены. Тогда мы двинем на партизан. Эти драться умеют, их так просто не возьмешь. А вот когда с нами будут лесники с их опытом войны с партизанами и знанием леса, три гордых лагеря станут нашими за пару месяцев.

Нейтральную придется брать штурмом. Впрочем, окруженная со всех сторон, она тоже долго не выстоит… — Миша задумался и вздохнул. — Я заранее скорблю о наших Хозяевах, которым суждено погибнуть в этой благородной войне, и жалею, что мне не удастся в ней поучаствовать.

Радист не удержался и быстро взглянул на него. Лицо Миши выражало искреннюю печаль.

— Ну вот, в один прекрасный момент ленточники, которых вы презираете, окружат Центр и за счет десятикратного превосходства в численности захватят его станции. Но предупреждаю тебя как будущего предводителя благородных — не следует обращать всех захваченных в носителей. Население Площади Независимости и бункеров-лабораторий надо оставить в прежнем состоянии. Почему? Видишь ли, Игорь, когда человеческий мозг контактирует с Хозяином, от созерцания этого совершенства, любви к Хозяину у него немножко замедляется мыслительная деятельность, а само мышление слегка… упрощается. За дар совершенной любви носитель платит некоторой долей своего интеллекта. Научный труд мало совместим с благостным состоянием любви, которую мы испытываем, поэтому ученых следует оставлять неосчастливленными. У нас, конечно, есть и свои ученые, но с открытиями дела у них обстоят не очень успешно. В основном мы прибегаем к принудительной помощи пленных ученых и специалистов.

Радист не удержался:

— Короче, вы все-таки признаете, что червь заставляет вас тупеть и деградировать?

— Ну, зачем так грубо… Хотя могу тебе признаться, — Миша понизил голос, — я, скажем, в прошлом физик-ядерщик, а теперь лишь смутно помню, в чем суть ядерной реакции… Но ведь есть исключения — вот хотя бы Майя. Это феномен, мы планируем отправить ее на исследование. Возможно, девочка — это основа будущей высокоинтеллектуальной расы носителей… Так вот, возвращаясь к Площади Независимости… Мы заключим с ними перемирие, подпишем еще один пакт и даже будем оказывать кое-какую помощь. Пусть ученые трудятся. Нам, например, очень интересны их разработки, связанные с созданием морлоков. Знаешь про таких? Это было бы просто замечательно! Морлоки, после того как они будут осчастливлены, станут равными всем другим носителям. Таким образом, кстати, разрешается моральный конфликт между гуманистами и учеными. Морлоки выйдут на поверхность и начнут отвоевывать ее у одичавшей природы. Это дает нам шанс господства на всей планете. От перспектив захватывает дух!