Исчезновение в космосе

Голан извинился и вышел из столовой. Никогда еще он не испытывал столь сильные чувства одновременно – радость от того, что присуждения звания первого кулинара «Паука» отменилось и страха от того, что написано в письме.

Голан послал письмо на печать. Артур попробовал было спросить, о чем же именно им сообщили, но капитан потребовал, чтобы он немедленно вышел из рубки и проконтролировал, чтобы все пассажиры никуда не уходили из столовой.

Ничего делать для этого не пришлось – никто и не думал расходиться.

Когда Голан зашел в столовую, пассажиры увлеченно пробовали пироги и отпускали замечания различной степени колкости.

– Дамы и господа, я прошу внимания!

Голос Голана звучал громко и серьезно. Все споры разом прекратились.

– У меня есть для вас новости, – продолжил капитан еще тише. – Я знаю, что случилось с Кэтрин.

– Вы знаете? Все же вы узнали, кто убил маму? – спросила Лея, бросив быстрый взгляд на Глорию.

– Не совсем. Но мне явно есть, что вам рассказать. И если я ошибусь, то Дэн меня поправит. Правда ведь? – обернулся к молчаливому пассажиру капитан.

Переселенец промолчал.

– Ну так вот, – продолжил Голан. – Мы с самого начала поняли, что кто-то убил Кэтрин и выкинул ее тело за борт. Вероятность того, что тело будет найдено, минимальна – тело останется в космосе навечно. Фактически идеальное место, чтобы спрятать труп. Но мне сразу показалось, что это крайне рискованное мероприятие. Несмотря на то, что корабль вышел из гипера до того, как все проснулись, преступник мог много раз попасться – когда брал скафандр из кладовки, когда подтаскивал тело к шлюзу, когда потом возвращал тело на место. Как минимум Артур уже не спал, да и Кен проснулся рано…А если тело выкинули за борт позже, то тут и говорить не о чем – шансов остаться незамеченным практически нет. Места на корабле мало, слышимость неплохая. Сначала нужно было вытащить тело из каюты, предварительно завернув его во что-то. Датчики дверей в промежуточный отсек реагируют на тепло. Если тело еще не остыло, то они могли бы и не сработать. Затем тело надо было втащить за дверь, закрыть ее, сбросить тело, закрыть дверь, открыть внутреннюю дверь, дойти до кладовки, снять скафандр и поставить его на место. Сколько моментов, когда преступника могли застукать? Просто масса. Риск огромен. Что же могло оправдать подобный риск? Вот какой вопрос задавал я себе и не находил на него ответа.

– Ну я прилег, как проверил координаты после выхода из гипера, – смущенно промычал Артур.

– Да, конечно. Но все же? Какой огромный риск! Наверное, случилось что-то экстраординарное, что заставило преступника спешить. Тогда я начал думать, что это, наверное, из-за развода.

– Я же вам сказал, что мы обо всем договорились. Зачем бы мне убивать жену? – возмутился Кен.

– То, что вы обо всем договорились, я узнал от вас. Но даже если бы Кэтрин была бы категорически против развода, то это все равно так себе повод для убийства. После этого я начал думать, а не могла ли Кэтрин совершить самоубийство. Теоретически это возможно. Двери в промежуточный отсек нужно открывать только в скафандре – иначе он просто не откроется. Но вот открыть шлюз в открытый космос можно и без скафандра. Другое дело, что если бы Кэтрин так сделала, то как бы скафандр попал обратно в кладовку?

– У нее не могло быть своего скафандра? – спросила Глория.

– Нет. Она была всего лишь с одним чемоданом. Как бы она пронесла его на борт? – продолжил Голан.

– Но вы все-таки что-то узнали? – тихо спросил Стивен.

– Да. Я не мог поверить в самоубийство. Кэтрин мне казалась измученной, но вовсе не сломленной женщиной. И мне пришла в голову одна мысль. Кэтрин не за что убивать. Возможно, Глория могла бы это сделать из мести за отца, но я решил с ней об этом не говорить. Если слова Кена о достигнутых договоренностях – правда, то мотива для убийства у него нет. Зато вот Кэтрин могла бы желать зла многим. Прежде всего, конечно, мужу. Она не нашла в нем поддержки после смерти сына. Более того, он очень быстро нашел себе новую девушку, гораздо моложе самой Кэтрин. Конечно, Глория могла вызвать у страдающей женщины только ненависть. Ну и, конечно, она могла ненавидеть Стивена, который не стал ее защищать после несчастного случая с подопытным пациентом три года назад. Вы ведь не защищали ее, хотя могли бы?

Стивен растерянно посмотрел на капитана.