— Но… — Элоиза покачала головой. — Почему?
— Как я уже сказал… — Он посмотрел на доску, и его взгляд заскользил по заметкам. — Когда дело касается сексуальной жизни людей… их самых темных побуждений…
Он встретился взглядом с Элоизой.
— Кто-то пытается что-то скрыть.
В коридоре за спиной Томаса горел свет, и его силуэт в дверном проеме спальни был темным, но Элоиза чувствовала на себе его взгляд.
— Тебе здесь нормально? — спросил он. — Что-нибудь нужно?
— Нет, спасибо, все в порядке.
— Хорошо. — Томас нерешительно кивнул. — Я лягу в комнате мальчиков. Она в конце коридора, если я тебе понадоблюсь.
— Ты разве не останешься?
Он долго смотрел на нее.
— Ты уверена? — спросил он.
Элоиза кивнула.
Он подошел к кровати и лег рядом с ней, не раздеваясь. Он повернулся на бок, уперев локоть в матрас и подперев ладонью голову.
— Все в порядке? — спросил он, глядя на нее.
— Угу. — Элоиза посмотрела на него и устало улыбнулась. — Я просто думаю о Яне.
— Что у вас происходит с этим Яном? — спросил Томас. — Почему это так важно для тебя?
— Не знаю, просто это так. — Она посмотрела в потолок. — Приобщение к патронажной службе обязывает. Начинаешь чувствовать ответственность за того, о ком заботишься.
— Я понимаю, — кивнул Томас. — Но я знаю тебя. Дело не только в этом.
Элоиза провела рукой по волосам и покачала головой, подыскивая слова.
— Когда умирала моя мать, я уехала с Гердой на Гоа. У меня был тяжелый период. Я была так несчастна, потеряв тебя, что, видимо, впала в депрессию, потому что я вообще не могла заниматься чужими проблемами. И хотя я знала, что она больна, я все равно поехала. И пока я проводила время на лунных вечеринках на пляже Бетальбатима и топила свои печали в пина-коладе, она лежала совсем одна на койке в Королевском госпитале и умирала.