Питбуль

От имени семьи,

Рената и Кьельд.

Элоиза записала имена родственников, а затем нажала на третий и последний результат поиска из «Инфомедиа». Это была статья из «ЮдскеВесткюстен» от 4 июня 1997 года, то есть опубликованная за год до происшествия. Сначала она не поняла, почему он появился в результатах поиска, но потом заметила имя Мазорека на некотором расстоянии от начала текста и стала читать.

Юная жительница Гростена объявлена в международный розыск

Полиция Южной Ютландии разослала через Интерпол ориентировку на 19-летнюю Мию Сарк, которая числится пропавшей без вести с субботы. Показания направляют следствие в южном направлении.

Последний раз молодую женщину видели в пятницу 31 мая в таверне «Оловянный солдатик» в Гростене, куда она прибыла в компании друзей в одиннадцать часов вечера. Ночью она вышла из здания одна, предположительно, чтобы подышать свежим воздухом, и с тех пор ее никто не видел.

Сотни добровольцев искали Мию Сарк в окрестностях Гростена. Один из них — местный житель Том Мазорек. Это один из немногих свидетелей, которые дали полиции конкретную информацию.

«Мы видели, как девушка покинула «Оловянный солдатик» той ночью, и, поскольку никто ее не видел с тех пор, все, кто был там, конечно, стали обсуждать, что же с ней могло случиться, — сказал он «ЮдскеВесткюстен». — Еще раньше вечером мы заметили человека, сидевшего в баре — лысого мужчину в кожаной куртке. Он не говорил по-датски и, похоже, был один. Те, кто часто бывает в этом месте, никогда не видели его раньше, и впоследствии мы, конечно, задавались вопросом, может ли он иметь какое-то отношение к этому делу», — сказал Том Мазорек.

Полиция подтверждает, что несколько местных жителей дали показания, в которых упоминается мужчина из бара.

«Само собой, когда незнакомец появляется в городе в то же самое время, как исчезает молодая девушка, мы задаемся вопросами, — сказал ведущий следователь этого дела Петер Зельнер из полиции Южной Ютландии. — Но мы знаем также, что через город проезжает много грузовиков в сторону границы, и водители часто останавливаются здесь, чтобы поесть или поспать, прежде чем ехать дальше. Поэтому мы не можем делать никаких выводов из той скудной информации, которой располагаем. Тем не менее это, конечно, зацепка, мы относимся к ней серьезно и работаем в этом направлении. Именно поэтому мы связались с немецкими властями и объявили девушку в международный розыск по каналам Интерпола».

Мия Сарк имеет среднее телосложение, длинные темно-каштановые волосы, рост 165 сантиметров. Последний раз ее видели в черном свитере «Сен-Тропе», светло-голубых джинсах «Левайз» и черных сандалиях «Бьянко».

Полиция просит всех, кто располагает информацией об этом происшествии, связаться с властями по адресу…

— Кальдан?

Элоиза оторвала взгляд от экрана.

Все присутствующие в комнате смотрели на нее, а Могенс Бетгер выжидающе улыбался.

— Как дела с Патронажной службой? Ты уже дописала статью?

— Э, нет. Еще нет, — ответила Элоиза, стараясь избежать пристального взгляда Бетгера.

Прошел месяц с тех пор, как штат газеты снова сократили, третий раз за последние два года. Сотрудников заранее предупредили, что двадцать восемь рабочих мест будут урезаны, и все готовились к своей очереди паковать вещички и обновлять профили на «LinkedIn». Когда этот день настал, Карен Огорд, бывшая редактором группы последние пять лет, вылетела первой. Она приняла увольнение стойко: крепко пожала руки всем по очереди и попрощалась. Ей было пятьдесят семь, и она осталась безработной в отрасли, где сотрудники становились все моложе, а рабочие дни — все длиннее.

Элоиза, как и Бетгер, осталась на плаву. Но главный редактор Миккельсен передал бразды правления именно ему, и это повышение нарушило баланс в их с Элоизой отношениях — отношениях рядовых пехотинцев. Теперь при виде него люди наклоняли головы. Он отдавал приказы, подписывал директивы и делал выговоры. Элоиза сама хотела получить это место — вот где была зарыта собака. Она просто не могла смириться с тем, что Бетгер теперь имеет над ней власть.

— Значит, статья еще не закончена? — Он нахмурился. — У тебя было несколько недель, чтобы написать ее. В чем дело?

— Но я же не писала в это время ничего постороннего, — возразила Элоиза.