Зато в слове «утырок» есть «ты».
Вслух я говорить так, конечно, не стала, только зло прищурилась.
— Кстати, попросите кого-нибудь проверить алиби Маркуса Линча на тот вечер, когда убили Эйдана Линча, самую первую жертву, — сказала я напоследок, перед тем как покинуть место преступления. — Это отец погибшего. Я беседовала с ним на днях. Какой-то он странный… Вдобавок они с Эйданом плохо ладили. И живет он неподалеку, чуть не за углом от «Кэмден Брассери», в том самом доме, где убили его сына. Я понимаю, что он не совсем соответствует профилю, но присмотреться к нему не помешает.
— Хорошо, — буркнул на прощание Фингерлинг и ушел.
Вернувшись домой, я села править и дополнять психологический портрет. Фоном бормотали новости. На столе — опустевший кофейник, под рукой — кружка свежесваренного спасительного напитка.
Я изучила погодные сводки в дни убийств, прошлась по разным местам преступлений, пытаясь понять, что у них общего; проверила наличие рядом автобусных остановок и парковок. Потом встала перед картой Лондона, висевшей на стене в гостиной, и принялась разглядывать цветные флажки. Синие отмечали места, где последний раз видели жертв Протыкателя. Красные — где обнаружили тела. В общей сложности — одиннадцать флажков.
Все вместе они позволяли составить географический профиль. Я пыталась определить наиболее комфортную для убийцы зону. Этот метод весьма эффективен, потому что бо́льшая часть убийств обычно совершается на расстоянии одного-двух километров от дома.
Конечно, бывают и исключения. Взрослые преступники, например, могут перемещаться на более дальние дистанции, нежели подростки, и тела они стараются спрятать подальше от дома, в стороне от своих охотничьих угодий.
Если не считать самый первый случай, в восьмидесятые годы все жертвы Протыкателя были убиты и брошены в переулках и скверах Сохо.
Линч в эту модель не вписывался — с ним расправились в родном доме, в Кэмдене. Впрочем, первое убийство наверняка было лишь репетицией, принимая во внимание, с каким трудом Протыкатель тогда откромсал гениталии. Неудивительно, что он решил учиться на собственных ошибках и оттачивать преступное мастерство.
В общем, хотя Линча убили в Кэмдене, а прочих — в Сохо, определенная закономерность все-таки прослеживалась. Трупы всегда находили неподалеку от тех мест, где последний раз замечали жертву. Теперь же, в двух недавних случаях, маньяк, по всей видимости, сделал круг и вернулся в то самое место, откуда начал.
Я позвонила на мобильный Найджелу Фингерлингу.
— Уже известно, где в последний раз видели жертву?
— Угу. В пабе «Принц Альберт». Прямо за углом от того места, где нашли тело.
— Значит, сходится. — Я повесила на карту синий флажок. — Он ушел оттуда один или с кем-то?
— Бармен не может сказать наверняка. Вчера было людно. Какая-то местная тусовка.
— «Принц Альберт» — гей-бар?
— Скорее всего, да. Или владелец просто любит радужные флажки.
— Рада слышать, что вы, Фингерлинг, человек толерантный. Дело в том, что это еще одна ниточка к прошлым убийствам. Возможно, мы сумеем понять, чем преступник заманивает своих жертв. Скорее всего, он находит подходящую кандидатуру в баре и хитростью выводит на улицу. Видимо, предлагает секс. Или, может, что-то другое; в данном случае неважно. Как бы там ни было, для того чтобы завязать знакомство, нужны хорошие вербальные навыки и высокий уровень интеллекта.
— Постойте-ка. Вы же сами недавно говорили, что этот тип — дезорганизованный убийца. Разве всякие уловки и поиск подходящей жертвы — не планирование?
ebooksa