Границы безумия

— Выходит, он не остался наблюдать за пламенем.

Если б остался — то проследил бы, чтобы тело сгорело до костей.

— Значит, он не забывает об осторожности, — заговорила я, ставя себя на место преступника. — Огонь может привлечь свидетелей. После того как разжег его, надо поскорее уйти — и он это понимает. Значит, огнем он пытался уничтожить улики. Удовольствия от сожжения он не получает. Если б получал — остался бы наблюдать. Просто не нашел в себе сил развернуться и уйти.

— Логично.

— Жертву уже опознали?

— Да. Надо дождаться результатов ДНК-экспертизы, но, судя по кредиткам в бумажнике и водительским правам, его звали Йен Клаф. Мужчина, шестьдесят лет. Жил на Россендейл-уэй, буквально в двух шагах отсюда.

— Что с наличными?

— На месте. Часы и серьга в ухе — тоже.

— Следовательно, грабеж как возможный мотив исключаем. Преступление не было случайным.

Фингерлинг присел на корточки возле трупа.

— Готовы?

— Ага.

Я опустилась рядом с ним.

Он вскинул бровь.

— У вас шотландский акцент вдруг прорезался.

— Вовсе нет. Просто нахваталась словечек у мужа.

— А чему он у вас научился? — с любопытством спросил Фингерлинг.

— В основном мастерски ругаться.

Он откинул простыню. Я наклонилась, прикрывая нос. Труп уже начал припахивать — первый признак разложения.

— Ножевые ранения в шею и глаза. Многочисленные травмы. Рваные раны и ушибы на лице в попытке обезличить жертву. Тело не пытались спрятать или как-то затруднить опознание. В качестве трофеев, кажется, ничего не взяли, только отсекли пенис. Все свидетельствует о том, что убийца действовал в состоянии нервного срыва, — заговорила я. — Раны выглядят чистыми. Он захватил с собой нож, значит, пришел подготовленным. Убийство спланировал заранее. Выбрался на охоту с конкретной целью — причем спустя всего несколько дней. Вы же понимаете, о чем это говорит?