Атмосфера

Вот мы со своим делом к нему приехали – никто ведь помочь не сумел. А ему всего пару часиков на разгадку и потребовался. Вот мы довольные домой и катим. Благодаря ему сейчас все в моей жизни в правильное русло вернется.

Только сыщик этот просит никому о себе не рассказывать, а то народ к нему повалит, кто какую плошку где обронил, а он человек занятой, недосуг ему ерундой заниматься, да и налогов не платит, не хочет, чтобы к нему за его сыскную деятельность власти не привязались, ведь сам бывший мент. Спрятался он, вон уж куда забрался, да разве от народа скроешься? Вы – я вижу женщина положительная, так что вы уж никому…

Получив заверение хозяйки – ни, ни, девушки погрузились в машину, но Нелли порулила к дому Степана не сразу, а сделала еще одну остановку у приглянувшегося ей синенького опрятного домика. На Поленькин вопрос – зачем, улыбнулась – контрольный визит, может первая бабулька памятью слаба, да и мы вполне могли Степанов дом в незнакомой деревне попутать, делать все надо чисто и с гарантией, Здрасти, хозяюшка, молочком не богаты?…

Неллькин расчет оказался верным. Через пару месяцев к Ефимову обратился один очень хозяйственный мужик из соседней Бугровки. В большом хозяйстве мужика имелся клад из антикварных тульских самоваров. Семейное предание, затрудняясь с точностью событий, при которых этот раритет попал в семью, однако, убежденно гласило, что каждый из самоваров коллекции не просто антикварный. А с остальными четырьмя мал мала меньше составляет полный комплект дара тульских умельцев государю Николаю второму ко дню его рождения в последний год царствования.

Так вот эта не серийная фамильная гордость исчезла однажды со специально отведенной для нее полки в красном углу гостиной. Причем пропажа так и просилась в категорию событий прозрачных, так как случилась сразу после наезда в деревню очередного «работника музея». Но розыски, обещавшие оказаться простыми и быстрыми, результата, однако, не дали, хотя «работника музея» не только вовремя перехватили и обыскали, но и серьезно потрясли.

Мужик-хозяин с поклоном прибыл к Ефимову. Тот не зная своей роли, из роли однако не вышел. Очень натурально удивлялся и отнекивался, потом, как уже сам рассказывал – щелкнуло что-то внутри – загорелось ему себя испытать, руки-то он давно опустил, прежде чем ими на себя махнул. В общем, взялся. Свою обычную практику розыскной деятельности, в том числе опросную методику ему пришлось пересматривать на ходу – не при должностях больше и подчиненных – ни одного. Это значит – пошлют – утрешься, а требовать, голос повышать – никак невозможно. Был момент – уж очень его подмывало направить бывшего самоварного хозяина куда подальше, больно наседал, однако, не направил – и тут сил хватило сил сдержаться.

Помучился, правда изрядно, проглотил много всего невкусного, а первый самоварчик маленький все-таки разыскал. От дома пострадавшего широкой дороги топтать не пришлось – сосед мужика тот раритет заныкал. У него самого деверь в «работниках музея» ходил и идея эта – воровство на друга по цеху свалить от деверя и исходила.

Остальные самовары до комплекта уже с музейной экспозиции снимать пришлось.

Деверь на суде на соседа сильно зубы скалил – из-за тебя, темень в музей сдавать пришлось, а там какие деньги. Зажал, дубина… маленький, маленький. А без этого маленького и цены никакой нет! Меня должны освободить уже за одно… с кем приходится работать интеллигентному человеку!

После того случая, повалил к Ефимову народ, а власти не трогали, с налогами не приставали – сквозь пальцы смотрели. В милиции чиновники от других чиновников все же отличаются. По крайней мере начальством там чаще всего за честные заслуги становятся. Среди этих начальников по настоящему умные и дальновидные люди – не редкость. В общем, в РУВД порешили так – пущай пока как знает трудится, подобная терапия милиционеру показана.

Ефимов носился савраской по округе, его ребята ему чем могли – помогали.

Собирался вначале Ефимов землей заниматься, только крестьянствовать ему так и не пришлось. Не пахал, не сеял. Осенью назад в город прибыл, за месяц до срока. Обратно его приняли, конечно. И он говорил – мол, ни о чем не жалею, опыта за этот неполный год, пока своими ногами бегал, понабрался не меньше, чем за всю прежнюю службу. Да и что теперь дальше будет, не так уж страшно. Если из органов все же когда-нибудь попрут, или по старости спишут, я знаю, чем на кусок хлеба заработать. Нравится некоторым по чужим карманам, да помещениям шарить, вот я за них и примусь. Не привелось мне крупные психологические загадки распутывать, а одна случилась – не потянул. Но я свой потолок знаю, не гордый. А ворья всякого простого на мой век хватить. Это уж точно.

За год этот, пока Ефимов себя в себя возвращал, много чего в городе произошло. Первым делом вернулись Манька с Митькой. Мадьяров их на Неллиной машине привез, с их, между прочим, разрешения прямехонькой в участок.

Вот – сказал он – принимайте взад. Ох и надоели они мне, хуже горькой редьки…

Оказалось, что раздолбайская семейка все это время прожила в Неллькином доме на колесах. Стоял дом в Палихе – деревеньке примерно в тридцати километров севернее города, на огороде одного местного жителя – не самого справного в деревне мужика. А сам Мадьяров, хотя дом на колесах для него и был куплен – ютился чаще всего в городе, на чердаке известного сарая, или партизанил в Неллиной спальне. Когда же необходимость заставляла Мадьярова перебираться обратно в дом на колесах, то на него сразу же наваливались проблемы, утрясающий характер которых отнимал у него кучу времени и нервов. Поскольку, супружеская чета артистов разговорного и певческого жанра враз скорешилась с хозяином, то освоились они на новом месте удивительно быстро и начали чуть ли не в первый вечер новоселья напрашиваться на разного рода неприятности, громя и сотрясая окрестности. Мадьярову же приходилось, мало удерживать на месте периодически рвущуюся в город за сатисфакцией Маньку, помогая Митьке ее пеленать, но и улаживать местные конфликты, в которых отличались уже оба супруга. Ведь стоило бедному парню хоть ненадолго вернуться, ему тут же, как лицу дееспособному предлагался к рассмотрению список – перечень от мелких до крупных правонарушений окаянной семейки.

Все, забирайте, – выдохнул Мадьров облегченно. Теперь сами с ними мучайтесь.

Однако, тяжкий крест неожиданно с шеи местных властей самопроизвольно опал. С вернувшейся в город в третий раз за этот год Марией произошла никем не ожидаемая метаморфоза.

Сначала они с Митькой беспрепятственно поселились в особняке немца, причем Мария нисколько не расстроилась от отсутствующей крыши.

Ничего, из лесу бревен натаскаем, какие-никакие слеги намастырим и брезентом одну комнату накроем. А брезента не добудем, так хоть чем. Главное – стены есть. Ох и крепок дом. Его и снарядом не разворотить.

Выяснилось даже, что их новое взорванное жилище имеет собственный колодец. Рядом с эпицентром взрыва обнаружилось уходящее глубоко внутрь фундамента небольшое четырехугольное, заполненный водой отверстие. Правильной формы и как раз пошире обычного ведра. Надо только оставшиеся стекла по бокам вытащить, что б не порезаться – радовался Митка – ну и почистить внутри, до чего достану, а то камни-то и пыль глубоко осели, а вот перья куринные, как взболтнешь все еще попадаются. Потрудиться придется всего ничего – да и пользуйся на здоровье. Нет, Манечка, ты мне скажи, кто еще из наших может похвастаться в дому собственным колодцем? То-то и оно!