— С чего ты взял? — удивился Литвин.
— Гринберг в городе прислал законника, чтобы тот напомнил нам о необходимости вовремя доставить шкуры. И был акцент на том, что Гринбергу нужна медвежья шкура. Нам даже сказали, где именно медведя искать.
— Здесь? — хмыкнул Литвин.
— Здесь, — кивнул я.
— Значит, однозначно эти типы пришли по нашу душу, — мрачно подытожил Шендр, — предлагаю вернуться.
— Нет, — покачал я головой, — нападем на них.
— Зачем?
— Причин много. Для начала — у них может быть шкура медведя, которая нам позарез нужна. Во-вторых, я бы хотел узнать, чего именно они от нас хотят. И в третьих — может, все же, они таки приперли ради одной шкуры НКВД. Думаю, нам запасной не помешает…
— Я за, — я даже удивился, что в этот раз вместо Литвина первым мою идею поддержал Кийко. Обычно Литвин за «любой кипишь, кроме голодовки», как он сам говорит.
— Ну, я не против драки, — с сомнением начал Литвин, — но не очень хочется начинать новую катавасию вроде той, с золотом и брюлликами.
— Тут не до брюликов, — сказал Шендр, — Гринберг-то откуда знает, что это мы на караван маров напали?
— По идее, не знает… — подумав, ответил Литвин, — но, мне кажется, вполне мог и узнать.
— Может мары здесь поджидают нас по другой причине. По какой? — предложил я иной вариант.
— «НКВД», — ответил я. — Гринберг слил нас марам из-за него.
— Как-то…слишком просто, — хмыкнул Шендр.
— Других причин просто нет. Смотри, — сказал я и принялся загибать пальцы, — этот отряд маров наверняка сотрудничает с Гринбергом и добывает для него шкуры. Иначе, зачем им валить медведя? Ждали бы нас где-то на подходах. Раз.
Я загнул палец.
— Далее: если это охотничий отряд, им наверняка нужен «НКВД». И если его до сих пор нет, то они могли согласиться помочь Гринбергу завалить нас даже бесплатно, лишь бы заполучить комплект. Это два. Или же они, как и мы, не против получить запасной…
— Подожди-подожди, — перебил меня Литвин, — а Гринбергу-то это все зачем?
— Мы не выполним договор и будем у него в долгу, ну, или же он собьет цену на уже добытые шкуры. Мол, за неустойку плата. Три!