Отчасти эти её взгляды передались кронпринцу Корсину, только тот, избалованный мягкостью матери, и сам вырос слишком добрым и ленивым. Готов был просто войти в состав одного из соседних королевств без всяких условий, просто чтобы все жили богаче, а Корсину не пришлось править и сражаться с вольницей князей и угрозами со стороны могучих соседей.
— Но это не значит, что его можно и нужно трогать, слышишь меня, Джепардо?
Вэйна подошла ближе, встала вплотную, заглядывая в лицо первого советника короля. Джепардо не выдержал и обнял это совершенное, прекрасное, восхитительное — несмотря на четверо родов — тело. Начал покрывать поцелуями шею и плечо, ощущая, что теряет голову.
— Да, моя королева, — повторил он жадно.
Мог ли кто-то подумать, что он, нищий сирота из трущоб Лайпина, не знающий в жизни ничего, кроме голода и холода, будет целовать королеву, а та будет с пылом отвечать на его поцелуи? Честно говоря, о таком не мог подумать даже сам Джепардо.
Путь его был прост, грязен и понятен. Попрошайничество, воровство, банда из таких же оборвышей, шакалов городского дна, готовых загрызть кого угодно за заплесневелую краюху. Аферы, наглость, грабеж, первое убийство, бегство в другой город. Еще аферы, обман, соблазнение богатых дамочек, Джепардо упорно трудился над своим фасадом, чтобы в нем видели не нищего оборванца, а представительного, богатого, влиятельного аристократа.
Воспоминания о холоде и голоде помогали, Джепардо, которого тогда звали совсем иначе — Джори Хырчик, рвал жилы, обманывал, крутился, поднимался всё выше. Пока наконец не наступил на пару мозолей самому королю Латии, а также парочке высокопоставленных кардиналов Святого Острова. Пришлось бежать из страны, не морем, конечно, а в горы Перпетолиса. Дерзкий и находчивый, сменивший имя и внешность Джепардо добрался до ближайшей к Латии великой долине — Блантен, затем втерся в доверие к князю Луке, который тогда только возглавил клан Парришей.
Затем Джепардо добрался и до Нуандиша и потерял голову.
Храбрость и дерзость, знание соседних стран, пронырливость, умение работать с бумагами и обманывать, умение считать деньги и воровать их, Джепардо приложил усилия и стал первым советником короля Гарриша. Стал ближе к Вэйне.
Испытанные приемы обольщения и соблазнения богатых дамочек тут не сработали бы, да и они показались кощунством Джепардо, но Вэйна сама все увидела, поняла и поманила к себе. Теперь он трудился на благо Перпетолиса, потому что оно стало его благом. Преумножал богатства страны, зная, что однажды они станут его богатствами. Верно служил королю, зная, что однажды сам станет королём.
— Что теперь, мой верный Джепардо? — спросила Вэйна отстраняясь.
С его подачи королева, не знающая, какую из сторон выбрать, склонилась в сторону Латии, присоединения к ней. Туда были отправлены на учёбу Корсин и Фабио, в тамошний магический университет в Мире, куда вместо Прагса теперь отправляли будущих магов, получивших королевскую стипендию. Хорошая дорога помогла бы надежнее привязать Перпетолис к Латии, но увы, переговоры сорвались несмотря на все усилия Джепардо. Впрочем, он не терял надежды — после постройки дороги из Ранфии в Ойстрию, уговорить Латию протянуть ответвление к себе будет легче, а там одно за другое и до присоединения дойдет. Сам Джепардо, в дополнение ко всему прочему, рассчитывал еще и заслужить прощение короля Латии и Святого Острова этим присоединением.
— Теперь Ойстрия и Ранфия закусят удила, — чуть подумав, ответил Виртуозо. — Они привыкли давить, привыкли, что перед ними склоняются.
Гарриш, конечно, склонился бы, не поддержи его старый магистр. Два старых дурака решили встать против ветра, который снесет их и сбросит в пропасть. Вэйна и в этом была лучше их, подобно дереву на горном склоне: которое гнется, но не ломается, выживает, несмотря ни на что.
— Ключ ко всему — магистр Хатчет. Ойстрия и Ранфия достанут его, убьют. Перпетолис окажется беззащитен…
Он заколебался, бросил взгляд на Вэйну.
— Нет, — ответила та.
— Но Гарриш никогда не согласится.
— Не согласится, — кивнула Вэйна, оглаживая платье и беря в руки одну из кисточек пояса. — Именно поэтому мы должны поддержать его сейчас, чтобы Перпетолис остался свободным, а наши соседи поняли: с горцами шутить не следует! Гарриш уже стар, а Корсин послушен мне — когда наступит нужный момент, я, как королева, начну переговоры с Латией. А момент этот может наступить уже очень скоро — с такими-то врагами. Ты молодец, Джепардо, мастерски обратил внимание послов на то, что договор не слишком выгоден для их стран, и поэтому сегодня ты заслужил награду.
Платье сползло, обнажая одно плечо, и Джепардо, окончательно теряя рассудок, шагнул вперёд.
ebooksa