― Новое покушение на короля? — спросил Реймонд сразу в лоб.
Откуда-то сзади появился дон Мурчель, начал тереться об ноги и призывно мяукать.
― Хвала горам — нет, — коротко ответил Гиозо.
Реймонд подхватил Мурчеля под брюхо, спустился, не сводя взгляда с Гиозо, и сел, указав гостю головой на другое кресло. Гиозо сел в свободной позе, затем задумчиво произнёс.
― Знаете, Агостон, мы с вами никогда особо не ладили.
Реймонд, подражая деду, издал неопределенный сердито-свирепый звук. Он всегда считал, что дед лишь формально знаком с Гиозо, благодаря тому что тот служит королю, но, как показали последние события, Реймонд многого не знал о деде. Или дед успешно скрывал многое от внука, неважно.
― Но я всегда признавал вашу силу, храбрость и мужество, — продолжал Гиозо.
Реймонд, продолжая поглаживать Мурзика, прищурился.
― А сейцас перестали признавать? — спросил он.
Гиозо едва заметно напрягся. Не следи за ним Реймонд пристально, так и не заметил бы. Но сейчас он видел, что капитан гвардии готов в любой момент сорваться с кресла, рвануть к самому Реймонду, проводя смертельную атаку. Рефлексы? Или Алариш считал его своим врагом? Или Реймонд перегнул палку с провокацией, ведь он фактически завуалировано сообщил Гиозо, что тот неявно назвал магистра Хатчета трусом и слабаком.
Прозвучи такое в споре молодых и горячих, они уже доставали бы ножи и чертили круг.
― Не перестал, — внешне спокойно ответил Гиозо. — Я же тоже был там, в момент покушения, магистр, и видел ваши действия.
― Тогда к цему эти слова?
― К тому, что я, по приказу короля, веду расследование, а ваше поведение, Агостон, указывает на то, что вы что-то знаете. Что-то такое, из-за чего вы закрылись в башне и отказывались говорить. Что-то из вашего прошлого вне Перпетолиса.
Он чуть подался вперед, впился взглядом в иллюзию Агостона Хатчета, словно видел её насквозь. Реймонд попытался не вздрогнуть, попытался изобразить ответный пристальный взгляд. По красавцу Гиозо, с черными волосами, прямым носом и мужественным лицом, сохли многие девушки Нуандиша и окрестных долин. Но никто никогда не слышал, чтобы сам Гиозо по кому-то вздыхал — злые языки обычно приписывали всё это влиянию фей, у которых, дескать, Алариш прожил несколько десятков лет.
― Убийца — Прагский Магорез. Магорез, — говорил Гиозо отрывисто, словно разил мечом. — Возможно, он приходил за вами, а, магистр? Я не прошу вас раскрывать тайны из прошлого, просто скажите, да или нет?
― Как я могу сказать, если его сразу убили? — проворчал в ответ Реймонд.
На самом деле, конечно, он знал, что Магорез приходил за дедом, и не видел особой беды в раскрытии такой тайны, просто хотел понять, чего Гиозо так всполошился.
― Хорошо, давайте откровенность за откровенность, — предложил он Аларишу. — Вы расскажете мне о своих подозрениях, я ― о своих.
Гиозо поднес руку ко рту, словно собирался подпереть голову, потом произнёс: