Ячин высказал эти невеселые мысли одному из офицеров-сообщников.
Тот, усмехнувшись, покачал головой:
– Это невозможно…
– Почему невозможно?
– Ты гораздо больше музыкант и штатский кавалер, чем солдат. Ну, посуди сам. Допустим даже чудо… Невзирая на все наши заставы и дозоры, ему посчастливилось прорваться в казармы. Допустим… А дальше что? Попробуй-ка вывести и построить эскадрон под таким артиллерийским огнем. Но допустим и это… Допустим, что Адриан повел конную бригаду на восставшую Бокату. В наших же руках броневики. Мы так расчесали бы всю эту великолепную конницу – ничего бы не осталось. Нет, друг мой, нет! Адриан слишком неглуп и слишком понимает в военном деле, чтобы пуститься в такую плачевную для него авантюру… А, вот что скажу! – Счастье наше, что мусульманский батальон находится сейчас в трехстах пятидесяти километрах и подготовляется к горным маневрам. Будь он здесь, наше предприятие не удалось бы.
– А ты находишь, что оно удалось?
– Как видишь, мы победители…
– Победители? А где его труп, Адриана? Вот если бы мы его пристрелили…
– Что делать… Нельзя же требовать полной удачи во всем… Но будь спокоен, король не иголка – найдется…
– Увидим, увидим, – усомнился Ячин, – а пока вернемся к Тимо с докладом…
Тимо, уже обмытый, перевязанный, лежал на диване с полузакрытыми глазами, морщась от физической боли в отяжелевшей голове и в плече.
Увидев Ячина, встрепенулся.
– Нашли? Прикончили?..
Ячин развел руками.
– Представь себе – исчезли!.. Всем августейшим семейством исчезли!
– Как! Что такое? Я прикажу перерыть всю Бокату! – вскочил Тимо. – Я, я… – и, не договорив, откинулся на диван в бесчувствии.
План его был выполнен в точности. Высший генералитет, министры, сановники арестованы были на своих квартирах.
Рочано не удалось арестовать.
В халате и с заряженным револьвером вышел военный министр к заговорщикам.
– Меня? Меня арестовать? Да как вы смеете? Кто вы такие?..