В её словах сквозила полная опустошённость. Мужчина покачал головой: «Дурочка! Стоил ли он этого?..» Вслух же произнёс:
– Обычная история: не вы первая, не вы последняя. А бросаться в воду не стоит в любом случае. Подонок того не стоит. Зря это вы, поверьте. Мало ли кто и кому изменяет. Увы, любви часто сопутствуют измены. Не стоит из-за этого бросаться в воду. Надо уметь терпеть. Даже самые плохие и горькие дни проходят. Пройдёт и ваше горе.
Девушка содрогнулась, вспомнив о тех жутких секундах, когда она тонула, захлёбываясь холодной грязной водой.
Мужчина принял это за озноб холода, принёс и набросил на неё свой оставшийся сухим пиджак.
– Так вы быстрее согреетесь.
Её тронула эта заботливость, она искоса глянула и подумала: «А сколько ему лет? Совсем старик, не меньше сорока, наверное».
На самом деле её спасителю недавно исполнилось тридцать пять, но в темноте его суровое лицо выглядело значительно старше. Ей же через два месяца должно было исполниться двадцать четыре.
– Как ваше самочувствие, вы в порядке? – спросил мужчина. – Если вы не против, то провожу вас до дома.
– Нет, нет, домой я не пойду! – она упрямо сжала брови. – Совсем не пойду. Ни за что!
Он надолго задумался. О чём-то напряжённо размышлял, в конце концов, решился:
– На улице вам оставаться нельзя, можете простыть. Не хотите домой – зайдите ко мне, обсохните. Потом отправитесь, куда пожелаете… А вообще-то, послушайтесь моего совета, лучше всего вам пойти домой. Идите, прошу вас.
– Нет, нет, – запротестовала она, с усилием вставая на ноги, – я пойду с вами!
Незнакомец вздохнул, покачал головой, подумав: «Очередная глупость с твоей стороны, Мак». Так звали его – Мак Келли. По отцу он был ирландцем, а по матери – наполовину шведом, наполовину англичанином. Характерные особенности этих наций переплавились в нём, как в горниле, и дали сложнейший сплав характера: ирландская буйность уравновешивалась шведским флегматизмом и английской выдержкой. Обычно он бывал молчалив и спокоен, но в минуты опасности верх брала горячая ирландская кровь, разжигавшая темперамент, и тогда даже он сам порой удивлялся вспышкам своей дикой ярости и гнева. Иногда даже побаивался самого себя, ибо в такие минуты шёл напролом, ослеплённый злобой, сметая всё на своём пути. Преграды лишь разжигали в нём ярость, доводили до неистовства, а действия направлялись лишь слепым инстинктом.
Они подошли к старому кирпичному дому. Не встретив никого из жильцов, поднялись по лестнице с мраморными ступенями на второй этаж.
Мак достал ключ, открыл дверь и пропустил вперёд гостью. Она робко переступила порог. Он вошёл следом. Тщательно притворил за собой дверь и только после этого включил свет, который на несколько мгновений ослепил их.
– Проходите, чувствуйте себя как дома.
Девушка застыла на месте, странно смущённая, не решаясь даже посмотреть на него, оправляя складки мокрого платья, прилипающие к стройному телу.
Он мысленно восхитился ею: «Какая хорошенькая! Да она просто красавица! И как мило стесняется! И какой симпатичный румянец от смущения!»» Мака это умилило. Бросил взгляд на её ноги и заметил, что девушка всю дорогу шла босиком, потеряв обувь во время попытки самоубийства, а сейчас она не решалась с грязными ногами пройти в комнату.
Засуетился, бегло осмотрелся по сторонам, сорвал с вешалки свою рубашку и бросил к её ногам:
– Вытирайте. Не стесняйтесь, рубашек у меня много.
ebooksa