Партия, дай порулить

– Могу сказать вам, молодой человек, как на духу. С моей убитой соседкой мы в отношениях не были, – пошутил старик.

Он заулыбался, и это ребячество преобразило лицо, изрезанное глубокими морщинами.

– А если серьезно? – невольно улыбнулся Станислав.

– Знаете ли, она была крайне безалаберной девицей. Всегда шум, гам, музыка, крики… А еще она постоянно заливала мой потолок в помывочной, то кран забудет завернуть, то мочалка слив в ванной забьет, то еще что-то. И никогда не предложила ни копейки в качестве компенсации. А тут она вдруг пришла ко мне, – сказал Самохин с удивлением.

Возницкий после такой новости весь подобрался, как легавая, взявшая след дичи.

– Я Кирочку ждал, услышал звонок и поспешил к двери, – продолжил Самохин. – Смотрю, а там соседка стоит. Она никогда даже не здоровалась, а тут вдруг говорит, что пришла посмотреть, как я живу и много ли мне от нее неудобств. Она так и сказала, неудобств. А у меня вся ванна грибком пошла. Ну так вот, Ника эта про неудобство говорит, а сама глазами по квартире так и шарит. А потом вдруг выдала: «Если бы объединить наши квартиры, получилась бы одна шикарная двухэтажная». И ушла, – закончил рассказ Самохин и осуждающе поджал губы.

– Странно, однако, – качнул головой Возницкий. Что значит, объединить квартиры? Замуж она, что ли собралась за старика, чтобы потом ей хата досталась? Так он уже завещал ее Софье Борисовне! Чушь какая-то.

Станислав вынул из кармана и выложил на стол найденное завещание. Самохин близоруко сощурился и взял бумагу в руки.

– Это копия вашего завещания. Подумайте, как она могла оказаться у этой самой безалаберной соседки.

– Да никак не могла оказаться, – Самохин с удивлением отложил листок в сторону, – когда Ника была в моей квартире, я все время стоял рядом. Ни на минуту ее одну не оставлял. И потом, это завещание старое, новое я на Кирочку написал.

– Таааак, – протянул Станислав. – Ясно, что ничего не ясно. Значит, первое завещание вы составили в пользу Софьи Борисовны.

Самохин согласно кивнул головой.

– А Кацы об этом знали?

– Знали… или не знали, не помню. Памяти совсем не стало, голова дырявая, как решето. Когда Моня с Софочкой стали меня патронировать, я записал на них имущество, но говорил ли им? – Самохин пожал плечами. – А потом с Кирочкой познакомился. У нее проблемы были и с жильем, и с деньгами. Я и переписал все на нее.

И Самохин пустился в воспоминания о поиске родни: как он нашел внучку и правнучку. Возницкий эту историю уже слышал, но перебивать старого человека посчитал неприличным. В итоге просидел у него еще с полчаса прежде, чем отправиться к себе.

Глава 41

Кучинская пришла на службу, окинула взглядом ставший уже привычным беспорядок, включила радио и взялась за уборку. До отказа забитые пепельницы, кружки с кофейной гущей, конфетные фантики, недоеденный гамбургер, пустая пачка из-под анальгина… Алла наводила порядок и бубнила о том, что она «ни разу им не уборщица», и что молодежь совсем обнаглела. Но ворчала она просто так, для проформы, «молодежь» она любила.

– Хай, – в дверях показались Степан с Матвеем.

Вот что за люди! У одного шорты мятые, пуговицы на рубашке застегнуты абы как, а у другого волосы торчком, как у ежика. Алла улыбнулась, включила чайник и в который раз с радостью подумала о том, как же ей повезло с работой. В самом деле, кто еще может похвастаться тем, что ему позволительно опоздать на службу, уйти с нее пораньше и даже прогулять? И хозяева не только не уволят, но даже не заметят твоего отсутствия. Кучинская с нежностью оглянулась на своих работодателей. Только пришли, и уже за компьютерами. Хозяева… Часами сидят, уставившись в мониторы, практически не моргая, ничего вокруг не видя.

Алла вздохнула, закрыла окно, вытряхнула пепельницу, вымыла посуду, сложила бумаги в стол.