Партия, дай порулить

Мужчина дернулся, но путь к отступлению был перекрыт одним из полицейских.

– Да бросьте, господин Орефьев. Умейте проигрывать достойно, – со злостью сказал Возницкий.

Глава 43

Кире было уже гораздо лучше, прошли головные боли, головокружения, только слабость никуда не делась. Эмил говорил, что это оттого, что она долго лежала и совсем не выходила на свежий воздух. Вечерами приходили родители и выводили ее гулять в больничный парк.

К концу дня становилось прохладно, даже и не скажешь, что середина лета. И черемуха уже давно отцвела, и начало месяца было жарким, а тут зарядили прямо осенние дожди. Кира закутывалась в теплый больничный халат, дважды обхватывала его поясом, на ноги натягивала теплые, но страшно колючие шерстяные носки.

Прогулки с родителями очень напрягали. Папа окружал ее излишней заботой, в то время, как мама ревностно следила за отцом взглядом. Выглядело это примерно так: «Кирочка, осторожно, тут приступок. Обопрись на мою руку. Так, хорошо. А теперь обхвати меня за то место, где должна быть талия». «Да не нужно, я сама, – это уже говорила Кира, – тут же всего две ступеньки». «Ну, две не две, а ты еще очень слабенькая. Не дай бог покачнешься, или голова закружится…» Ну и так далее. Мама участия в стаскивании ее с лестницы не принимала, а стояла около Миликяна и с недовольством поглядывала на дочь. Все это лишало прогулки прелести и превращало в сплошное мучение.

А вот когда приезжали «искровцы», Кира буквально оживала. Сегодня у нее в гостях появились Глаша с Татьяной Митрофановной.

– На, держи. Мама с дачи привезла. Своя собственная, никакой химии, – Глафира протянула пластиковый контейнер с клубникой. Ягоды были присыпаны сахаром, отчего слегка осели и пустили сок.

Кира приоткрыла крышку и по палате разлился густой аромат.

– Давай, поешь, и пойдем гулять, – предложила Сологубова.

Кораблева стеснялась есть одна, ей хотелось угостить подруг, но во что наложить им ягоды, не имела понятия.

– Подождите, я сейчас в столовую схожу, попрошу какую-нибудь посуду. Пара минут, и будем лакомиться, – сказала Кира, вставая с кровати.

– Мне не нужно. Я ее не люблю. И вообще, у меня аллергия на клубнику, – фыркнула Сологубова.

– Давай сама лопай, – сказала Глаша. – Мне мама, знаешь, сколько ее привезла – ужас просто. Я уже в «Искру» отволокла, мы от пуза наелись. Теперь твоя очередь.

Радовой позвонил Вениамин. Она радостно ответила, и похоже было, что приготовилась кокетничать, как вдруг улыбка медленно стекла с ее лица, и оно стало растерянным и жалким.

– Девчонки, даже не знаю, как и сказать, – медленно проговорила она, сбросив вызов.

Кира поставила на тумбочку тарелку с клубникой, которая моментально потеряла для нее свою прелесть.

– Что случилось, кого-то убили, взорвали? – спросила Сологубова.

– Нет, не убили. Но нашли настоящего убийцу Ники. Это не Селиванов, – сказала Глафира.

В палате воцарилась тишина.