Партия, дай порулить

– Постой, это какой модели, Николь что ли? – раздался Аллочкин голос.

Они не услышали, как Алла появилась в приемной. Вошла, тряхнула гривой светлых волос и кинула сумочку Глаше на стол. Выглядела она, конечно, сногсшибательно. И почему, интересно, ее замуж никто не берет?

Наклонившись к коллегам и расширив глаза, Кира прошептала:

– Не знаю, как кажется вам, но я думаю, что тут все с нами связано. Я имею в виду, с партией. Вот смотрите. К нам приходит Орефьева, и убивают ее невестку. Потом Назиру, тоже нашего человека. Взрывают машину Торопова. Приходит Самохин – и его пытаются убить. И Макар Евграфович был соседом убитой Николь. Как вам это?

– А что, Самохина тоже пытались убить? Он-то тут причем? Старый человек, – Аллочка всплеснула руками.

– Так, девушки, давайте разбираться, – около Глашиного стола, словно ниоткуда, появилась Татьяна Митрофановна Сологубова.

Аллочка дернулась от неожиданности, Глафира пискнула, и только Кира сохранила спокойствие.

– Нам нужно все привести в систему. Доставайте бумагу, – сказала не терпящим возражения тоном Сологубова.

Глафира сразу подчинилась, на столе появились листок и карандаш. И вдруг ей стало так спокойно! Так бывало, когда перед ней вырисовывалась проблема, которая сначала казалась неразрешимой. А потом появлялась мама и начинала анализировать, рассуждать, аргументировать. И, в конце концов, от препятствия не оставалось камня на камне.

– Так, господа хорошие, двигайтесь ближе. Будем думать. Давайте искать связь между случившимся. Слева записываем убийства, а справа будем писать всех людей, которые хоть как-то связаны с ними. Сологубова нарисовала кружочки, в которых написала: «Смерть Николь» и «Смерть Назиры».

– Нужно еще написать про покушение на Макара Евграфовича, – напомнила Кораблева.

– Что значит покушение? Кира, ты можешь объяснить? А то у нас разовьется паранойя. Во всем будем видеть теорию заговора, – качнув головой сказала Сологубова.

– Я к нему прихожу, а он дверь не открывает. Слава богу, что у меня есть свой ключ. Захожу, а он лежит на кровати еле живой. И упаковка таблеток на тумбочке, – сбивчиво пояснила Кораблева.

Она как будто снова увидела эту картину: редкие седые волосы старика, тонкая белая кожа в пигментных пятнах. И снова от жалости сжалось сердце.

– Понимаете, у Макара Евграфовича сильно трясутся руки. То ли возрастное, то ли это болезнь Паркинсона, неважно, но он сам не может достать таблетки из блистера. И просит или соседей, или меня их повыдавливать и переложить в пузырек, который потом затыкает ваткой.

Кораблева выложила на стол флакончик и блистер.

– Вот смотрите. На тумбочке лежала эта блестящая пластинка с несколькими выдавленными таблетками.

– И что? – не поняла Аллочка.

– А то, что никакой пачки у него просто быть не могло. Только пузырек с ваткой! Мы таблетки выжимали все до одной, а пустую пластину выбрасывали. Спрашивается, откуда это на тумбочке? – и Кира потрясла блистером.

– То есть, кто-то сымитировал, будто Самохин или передозировал, или выпил не то, в случае, если в блистере не те таблетки, которые он обычно принимал? – предположила Татьяна Митрофановна.