Белая акула

Пока этого не произошло, Кирилл игнорировал реабилитационные процедуры и повсюду таскал с собой большой блокнот с желтыми страницами. У его новой беззвучной жизни обнаружился неожиданный плюс: парень научился неплохо рисовать, хотя раньше за ним такого не наблюдалось. Ян все равно предпочел бы, чтобы свой художественный талант Кирилл развивал одновременно с голосом.

Сейчас с этим приходилось мириться, а в остальном, Кирилл уже готов был действовать. Ян не соврал сестре, он действительно верил, что их племянника можно привлекать к делу. Да, в этом есть определенный риск… Но это все равно лучше, чем обрекать его на бессмысленную изоляцию в четырех стенах. Не так давно Кирилл жил активной жизнью: учился, работал, занимался спортом. И вдруг все это исчезло в один миг, такое ни для кого бесследно не проходит, даже без учета жуткой травмы.

А тут Кирилл мог не только проявить себя, он еще и убеждался, что хотя бы некоторые родственники ему по-прежнему доверяют.

Санаторий, в котором якобы собиралась работать Полина Смолина, располагался достаточно далеко от Москвы. Даже по пустой дороге да со значительным превышением скорости, которое Ян оправдывал перед своей совестью как вынужденную меру, они добрались туда лишь через пару часов. Понятно, почему Полина передала квартиру сестре, а жить собиралась здесь!

Впрочем, ей должно было хватить одного взгляда на это место, чтобы заподозрить неладное. Здание санатория куталось в шубу из старых высоких елей, поэтому со стороны дороги оно плохо просматривалось. Зато можно было без труда разглядеть новый забор из сетки-рабицы, установленный явно после закрытия санатория. Он был неприглядным, зато надежным, и люди, монтировавшие его, не скупились на таблички с предупреждениями о том, что здравница более не работает и соваться за забор совсем не нужно, так и штраф получить недолго.

Полина не проглядела бы такое даже в темноте — и все равно она не развернулась и не ушла. Хотя тут большой вопрос, как она вообще прибыла сюда… Машину она не водила, это Ян уже проверил. На такси и автобусе? Тогда она могла сунуться в санаторий из чистого упрямства, чтобы найти там хоть кого-то и устроить скандал. А вот если предполагаемые работодатели предложили подвезти ее и она согласилась, выбора у нее просто не было.

Проехать на территорию санатория было невозможно, машину пришлось оставить у запертых ворот. Пока Ян думал, вскрыть замок или так обойтись, Кирилл легко и быстро перемахнул через забор и спрыгнул на ту сторону. Получается, пренебрегая восстановлением голоса, другим тренировкам он все же уделял время и уже вернул себе ту форму, что была до операции. Может, даже превзошел себя! Он ведь наверняка запомнил, как легко его победил в драке преступник, и провел работу над ошибками.

— Пижон, — прокомментировал Ян. Кирилл лишь обезоруживающе улыбнулся и развел руками.

Для Яна забор тоже не стал преградой, и вскоре они вдвоем уже шагали по дорожке к санаторию «Симфония». Судя по тому, что наблюдал тут Ян, ремонт начать успели: подвезли строительные материалы, испортили газоны колесами тяжелой техники. Но потом то ли деньги кончились, то ли желание отпало. Здание угрюмо притаилось среди опустевших спортивных и игровых площадок, обиженно демонстрируя миру обожженное крыло.

Кирилл повернул к дяде блокнот с надписью «Вандалов не было». В этом он был прав, санаторий стоял закрытым больше полугода, но на его стенах так и не появилось ни одной надписи, ни одного рисунка, да и окна были целы.

— Далеко сюда чесать из ближайших деревень, — пояснил Ян. — Потому что эти деревни не такие уж ближайшие. Да и живут там в основном старики, которым не улыбается краской символ своего мужского достоинства малевать. Странно, что бомжи с алкашами не поживились, но могли и не знать, что тут творится, санаторий закрыли внезапно и, видишь, даже на сайте об этом не объявили. Думаю, как раз чтобы мародеров не привлекать.

«Может, охрана?» — быстро написал Кирилл.

— Ага, на охрану у них деньги есть, а на ремонт — нет! Сам посмотри: нет здесь никого.

Когда в здании живет хотя бы один человек, это видно: он, даже не стараясь, своими шагами сметает мусор от дверей, протаптывает тропинки среди отрастающей травы, хоть какие-то окна протирает. Но в санатории не было никого и ничего.

Это не означало, что сюда не привозили Полину Смолину. Просто было это в декабре, с тех пор ложился и таял снег, шли дожди. Если какие-то следы и были, теперь от них ничего не осталось.

Главный вход в санаторий был заперт на основные замки, а потом на двери приварили петли и повесили на них еще один замок, массивный, обернутый целлофаном, чтобы не ржавел. И это тоже не значило, что дверь в декабре не открывали: для опытного домушника это преграда на десять минут.

Яну возиться тут не хотелось, поэтому они с племянником обошли здание по периметру и в сожженном крыле нашли служебную дверь, пострадавшую при пожаре и теперь запертую всего на один навесной замок. Вот это серьезно упрощало им задачу, хотя был и подвох: через сгоревшую часть санатория нужно было двигаться очень осторожно, оказаться в подвале из-за неудачного шага не хотелось бы. Перед тем, как войти туда, Ян проверил мобильную связь.

Если бы они были героями фильма ужасов, мобильная связь отключилась бы давно и безнадежно, потому что сценаристам неудобно работать с такой помехой, как быстро приезжающая помощь. Однако реальность оказалась милосердней: мобильный ловил сигнал без особых проблем. Что, впрочем, было нормально, два часа от Москвы — это далеко не глухая тайга.

Погрызенная огнем часть санатория выглядела угнетающе: все обугленное, искаженное, больше похожее на головешки. Казалось, что потолок может обрушиться на них даже от дуновения ветра, и Ян пару раз ловил себя на том, что невольно задерживает дыхание, хотя толку от этого не было никакого.

Однако у пожара была вполне четкая черта, на которой его сумели остановить. Дальше здание было подпорчено потоками воды даже больше, чем огнем, но это так — в переходной зоне. Ну а за ней, возле центрального выхода, санаторий и вовсе остался прежним.