Не останавливаясь, мы станцевали танго, вальс, затем снова танго. Третьим танцем планировалась румба (после румбы, к тому же блестяще исполненной, женщин пробивает на любовь), но записи румбы в Горке не нашлось. Аргентинское танго (темп быстрее обычного, четкие повороты, фиксация движений) — это почти та же румба. Если постараться…
Маргарита запыхалась, и я отвел ее к столику. Она жадно пригубила из бокала и достала из сумочки тоненькую сигаретку. Я услужливо щелкнул зажигалкой.
— Ну ты и орел… Ничего, что я на «ты»?
Я мягко кивнул — танго подействовало.
— Высокий, красивый, образованный, да еще и танцует, — она засмеялась и выпустила дым к потолку. — Неудивительно, что эта девочка вляпалась.
Я вежливо промолчал. Сейчас лучше всего было молчать.
— И фамилия… — продолжила она, затягиваясь. — Кстати, откуда такая? Двойная, красивая… Родовая или позаимствовали?
— Прозвище предка была Ноздря, — сказал я, разом отметая подозрения в заимствовании. — То ли нос у него был такой формы, то ли ноздря рваная. Дети его, соответственно, пошли Ноздрины. О самом предке документальных свидетельств нет, но первые Ноздрины известны с конца семнадцатого. Потом род стал умножаться, делиться на ветви. Для их различия добавляли определение — по местности, где жила семья. Мы, Галицкие, западная ветвь.
— Ах, молодые генералы, минувших дней… — протянула она строчку из Цветаевой и загасила сигарету. — А теперь давайте, Аким, вернемся к нашим баранам. Я обдумала ваше предложение, — она снова перешла на «вы», и мне это не понравилось. — Вряд ли история Ульяны Бабоед заинтересует мою газету. И факты шаткие. Нет никаких достоверных данных, что именно ее кости нашли в стене. Вы это никогда не докажете.
— А привидение?
— Вы будете уверять, что его не видели, другие — наоборот. Кому верить?
— Нам.
— Почему нам?
— Потому что привидение — это не то, о чем писали наши газеты. Странное ощущение тревоги, какая-то тень за окном и тому подобное. Обычно оно является всегда строго в одно и то же время и в одном и том же виде. По этому поводу существует масса серьезных публикаций — я подберу вам источники. Ульяна Бабоед — всего лишь повод усомниться в нелепой версии о замурованной жене молодого каменщика. А когда мы сами убедимся, что никакого привидения не существует…
— Мы?
— Сегодня будет вторая ночь в башне. И я думал, что мы вдвоем… — выпалил я и умолк. Лицо ее пошло пятнами.
— Ах ты… — она запнулась, подбирая слова. И не нашла. — Я что, дала повод…
— Разрешите вас пригласить?
Невысокий румяный крепыш стоял у нашего столика. Радостное лицо подвыпившего человека, строгий костюм. Только сейчас я обратил внимание: в зале опять звучала музыка.
— С удовольствием!