Меня вновь передернуло: не ожидал.
— Попадья сидит в свечной лавке?
— Так к деньгам ближе, — сердито ответила она. — Не надо нам было туда ходить. И без того все осмотрели бы.
…Мы обошли монастырь со всех сторон. Даже по узкой тропинке по-над берегом пробрались. Высокие узкие окна монастыря были прорезаны высоко над землей, даже сейчас, пять веков спустя, они были недоступны. Входов было только два: центральный, через храм, и один боковой, закрытый узкой стальной дверью.
— Здесь мы с Татьяной Сергеевной прошли, — нервно достав сигарету, сказала Рита, когда мы остановились у этой двери. — Там — сквозной проход в дворик, но есть лестница, мы поднимались по ней, потом спустились в подземелье. — Она порылась в сумочке и достала связку ключей. — Сама не помню, как они у меня оказались: то ли Татьяна Сергеевна дала, то ли я в суматохе положила…
Она не стала уточнять: и без того было ясно, что за суматоха случилась два дня назад.
— Идемте! — обнял я ее за плечи. — Отвезу вас домой. А мне еще к начальнику милиции…
3
Виталик со Светой засобирались домой, когда совсем стемнело. Мы проводили их за ворота, и там он сердечно расцеловался с девушками, а меня по-дружески обнял.
— Зайди ко мне завтра с утра, — шепнул на ухо, и я, все поняв, в порыве чувств чмокнул его прямо в желтый синяк.
— Пойдемте погуляем! — предложила Рита, когда мы вернулись во двор, и, взяв девушек под руки, я повел их в сад.
Сад у деда Трипуза оказался огромный. Мы прошли между старыми деревьями, стараясь не наступать на яблоки, во множестве рассыпанные по траве, и выбрались на берег речной поймы. Он не был так высок и крут, как противоположный, но все же до заливного луга внизу тянулись метров десять крутого, поросшего травой, склона. В небе висела огромная полная луна, заливавшая все вокруг своим бледным светом, где-то далеко, посреди поймы, бежала река, скрытая от взора прибрежным кустарником, в низинах и ямах только-только начал сгущаться туман. Внизу, прямо под нами, на заросшей густой отавой пойме, лежал, подогнув по себя ноги, черно-белый, тупомордый бычок, мерно работая челюстями. От шеи его к вбитому в землю колышку тянулась темная змея веревки. Кто-то ударными темпами выращивал говядину, оставляя ее на лугу даже на ночь.
— Хорошо как! — сказала Рита, потянувшись. — Красота! Так бы и стоял здесь до утра!
— Прохладно! — пожаловалась Дуня, передернув плечиками, и пояснила виновато: — Река недалеко.
Я рывком стащил с себя джемпер и набросил ей на плечи. Она благодарно улыбнулась и завязала рукава на груди.
— Постоим еще немного, — предложила Рита и достала из сумочки сигареты. — Где я у себя такое увижу? Так, Аким?
Я кивнул, продолжая рассматривать вид на Горку. Луна висела позади нас, четко вырисовывая на противоположном берегу поймы оба монастыря. В том, что слева, в окнах еще горели огни. Значит, рано.
— В такую ночь только и гулять с парнем в обнимку, целоваться с ним под луной, — лукаво покосилась на меня Рита и вздохнула: — А не думать, как лучше забраться потихоньку в старинные подвалы.
— Ты можешь не идти, — пожал я плечами.
— Счас! — обиделась она. — Зачем я тогда сюда приехала?