Пять костров ромбом,

— Здравствуйте, — вежливо приветствовал он оперуполномоченного.

Хотя Роман был в штатской одежде, дневальный, высокий, худощавый, улыбающийся человек в очках, сразу отнесся к нему с почтением, так как оперативник держался уверенно, а главное — он был одет не в черную форму осужденных, и у него на груди не было таблички с фамилией и номером отряда. Кроме того, на территорию колонии просто так не попадешь, а значит…

— Вызовите мне Куфтина, — сказал Вязьмикин.

— Сейчас устроим, проходите, пожалуйста, в мою комнату.

Вскоре в комнату вошел невзрачный мужичонка лет сорока пяти.

— Здравствуйте, моя фамилия Куфтин.

— Вы беседуйте, а я пойду порядок наводить, — подскочил дневальный и исчез за дверью.

Куфтин переминался с ноги на ногу. Роман подвинулся на диване и предложил ему сесть. Тот боязливо опустился рядом.

Вязьмикин еще в дороге обдумывал, с чего начать разговор, но так ничего стоящего и не придумал, решив начать с вопроса, который придет в голову первым.

— Куфтин, вы не знаете, откуда у Мозгунова была записная книжка?

Осужденный непонимающе захлопал ресницами. Он, вероятно, ожидал, что его начнут расспрашивать, как Мозгунов оказался в воде, а тут какая-то книжка.

— Без понятия, — прошамкал Куфтин беззубым ртом.

— Может, обокрали кого-нибудь? — подсказал Роман.

— На кой хрен мне это надо! Зачем бы я тогда рыбалил?! Я, может, из принципа не крал. Может, я честно жить решил. Обокрали. Скажете тоже, — обиделся Куфтин.

— Зачем же тогда Мозгунова купали? — пробасил Вязьмикин.

Куфтин насупился и отвернулся.

— Откуда я знал, что он пузыри пускать начнет? Всю жизнь на реке и, на тебе, плавать не умеет! Страдай теперь из-за него… Я его окунул малость, а он, как колун под воду ахнул.

— Что же вы сразу не признались?

Куфтин подскочил и картинно развел руками, как в фильме “Трактористы”:

— Испугался… Все, думаю, хана тебе Толик, припух. Вышак корячится. Иди доказывай, что случайно! Как же, поверят! Судимостей-то на плечами… Бежать. Да не успел, с этой дракой в совхозе замела меня. Я с дуру-то, как подумал, что и убийство Мозгатого прилепят, сопротивление оказал. Сейчас, думаю, браслеты накинут и каюк. Меня Кромов задерживал. Хороший мужик, в рапорте даже не упомянул, что я сопротивлялся, правда, рука до сих пор побаливает, как он на прием взял. Посадили меня за хулиганку с применением ножа, сюда определили, а умные люди посоветовали, кайся, говорят, пока не поздно, все равно еще пять лет мотать осталось. Зачтут, говорят, ты ж мужик, нарушений режима нет, много, говорят, за неосторожное не дадут… Ну я и написал.