— Вот спасибо! — Парень отвесил шутливый поклон, что было не так–то просто в сидячем положении. — Перекусим?
— О, ты знаешь, как угодить девушке!
— Стараюсь.
Трапеза у нас была скромной, и состояла из орехов и сухофруктов. Но мы так измотались блужданиями по пещерам, что скудные припасы показались королевским угощением, а вода — лучшим в мире напитком.
Ожидание может убивать. Особенно, если оно проходит под толщей земли, в кромешной тьме. Но Дрейк не зря получил от меня прозвище «рыжее солнышко», и либо травил смешные истории, либо просто согревал своим присутствием, сжимая мою ладонь. Удивительно, как его внутренний свет мог разгонять ту тьму, что пугала меня до ужаса. Если ему и было не по себе, то он отлично это скрывал. Как и то, насколько ему докучала ноющая нога.
Но я не могла не заметить этого. Больше не могла.
И от того, как я была слепа, меня накрыло чувство вины. Подземелье и страх лишь усиливали его.
— Я не заслуживаю такого друга, как ты.
— Эй–эй, почему ты так говоришь? — парень с тревогой заглянул мне в глаза.
— Потому что я поступила ужасно. Ужасно неправильно. Сегодня и не только. Все эти годы… — я взялась руками за голову. — Боже, ты бы знал, как сильно я хотела тебя увидеть… И так же сильно боялась.
— Боялась чего? — аккуратно уточнил Дрейк.
Я неопределённо пожала плечами.
— Что это может навредить вам. Я боялась, что стоит мне написать — и всё, я себя раскрою, и они выйдут на вас. Я загнала себя в клетку этими страхами. И даже не думала, насколько плохо поступаю с вами… Что ты можешь измениться за это время, и в твоём новом мире уже не будет места для меня. А когда подумала, это стало ещё одной причиной, почему я не писала — до ужаса боялась не получить ответ.
Дрейк посмотрел мне в глаза и сжал руку:
— Габриэлла. В моём мире всегда найдётся место для тебя. Что бы ни случилось.
Я благодарно улыбнулась, а затем вдруг спросила:
— Даже если я в чём–то изменилась?
— Все мы меняемся, — пожал плечами Дрейк. — Но судя по ситуации и тому, что мы в ней вместе — то не слишком.
— Разве я могла бы в здравом уме отказаться от приключений с тобой? — усмехнулась я, но, посмотрев на друга, поняла, что ему не до смеха.
— Ты не писала, — тихо сказал он. — Ни разу за четыре года.