Луну любили и хранили не только как дорого питомца, но и как особую реликвию. А она, в свою очередь, проявляла удивительную преданность своим хозяевам. Но ни с кем у нее не было такой крепкой связи, как с Флейм.
Она сопровождала девочку практически с ее появления на свет. Играла с ней под присмотром родителей, а потом и сама. Пока Флейм была маленькой, Луна катала её на своей металлической спине, а позже они просто ходили вместе всюду, куда могли. Флейм тщательно мыла ей лапы после прогулок и спала с ней в обнимку несмотря на протесты родителей. Гладила её по искусственному белому меху, под которым были сенсоры, и делилась лакомствами. В те времена Луна могла чувствовать и вкус, и запах, и лёгкое дуновение ветра.
Постепенно взрослея, Флейм стала интересоваться, как же работает тело Луны и захотела сама научиться её ремонтировать. Таким образом, девочка увлеклась механизмами и вместе с питомицей проводила дни напролёт в мастерской.
Помимо неё, у Флейм не было друзей. Одноклассницы не понимали её стремления к механизмам, а одноклассники и вовсе смеялись. Порой девочку это огорчало до слёз, но тогда верная подруга прижималась к ней, разделяя грусть хозяйки и унимая боль. Она ждала её каждый день из школы и разделяла все забавы и задания, трудности и веселье. В её ярко–голубых глазах умещались столько преданности, любви и дружбы, сколько девушка не сыскала бы и в сотне своих сверстников.
Когда Флейм исполнилось шестнадцать, они с семьёй выбрались в путешествие на машине. Всего один день дороги, после которого их ждал арендованный домик в курортном городке. Говорят, там было очень красиво. Но Флейм туда так и не доехала.
Луна, тело которой ощущало всё не хуже биологического, регулярно вытягивала морду навстречу ветру, высунув язык.
Всё шло лучше некуда, пока машина не стала барахлить. Отец Флейм притормозил, и залез под капот с желанием разобраться в ситуации. Девочка, к тому моменту умевшая немало, решила присоединиться.
Так уж случилось, что остановились они посреди трассы в поле, и на километры вокруг не было ни одной живой души.
Но юная механик была уверена в своих способностях. Более, чем стоило бы.
Применяя свои знания, она не учла один момент — тормозным колодкам срочно нужна была замена, и лучше было подождать на месте, чтобы кто–то отбуксировал их до ближайшей автомастерской. Ещё немного, и они бы совсем вышли из строя. Но Флейм не могла этого знать, а потому наскоро отремонтировала, и решила, что всё будет в порядке.
Машина продолжила движение по трассе.
Дорога была ровной, и автомобиль набрал скорость.
Ветер всё также приветливо залетал в окна, мотор гудел.
А потом произошло то, что должно было с самого начала — механизм дал сбой. Отец Флейм потерял управление, и машину занесло. Она сошла с дороги, несколько раз перевернулась, затормозила о столб со всего разгона и смялась сбоку.
Столб врезался в заднее сидение, со стороны Флейм, но Луна в последний момент интуитивно прыгнула между хозяйкой и стенкой, принимая удар на себя.
Вся семья потеряла сознание. Их нашли спустя несколько часов. Несмотря на травмы, и родители, и Флейм остались живы. В отличие от Луны.
Когда Флейм вытягивали из смятой машины, она очнулась и стала спрашивать, где Луна и что с ней. Но хватило одного взгляда, чтобы увидеть среди смятой груды металла родные голубые глаза, в которых еле–еле теплилась жизнь.
Она стала брыкаться и кричать, что без своей собаки никуда не пойдёт, пыталась вытащить её, но всё без толку. Медики настойчиво оттаскивали её, но достигли успеха не ранее, чем пообещали, что спасут и Луну тоже.
Флейм ввели успокоительное, но она всё равно протянула руку к питомице. Та подалась к ней в ответ, преданно глядя на хозяйку.
Кончики пальцев едва успели коснуться механической морды, когда отяжелевшие веки девушки снова сомкнулись. Это ощущение и два бледно–голубых огонька чётко отпечатались в гаснущем сознании.