Переживает. Еще бы – я взял его, как младенца. Обидно. Парню лет тридцать, может, немного больше. Здоровенький малый. Мышцы прощупываются сквозь одежду вполне конкретные.
Тебе бы, сукин сын, в Чечню, родину от бандитов защищать. А ты тут на природе черных петухов режешь, по болотам шастаешь уж неизвестно по какой причине, да в игры сатанинские играешь… падло.
– Наверное, он немой, – продолжил я с тем же деланным благодушием. – Однако, ему здорово повезло. Я, знаете ли, умею врачевать немоту. О, на это нужно посмотреть. После моего «лечения» хромые бегают как олимпийские чемпионы, глухие начинают слышать, словно первоклассный радар, а немые поют как Лучано Паваротти. Последний раз тебя спрашиваю – кто ты таков и почему за нами подглядывал? Отвечай! Не доводи до греха.
Ноль эмоций. Черноризец вдруг стал совершенно отрешенным – пустые глаза, расслабленная поза, лицо, как маска, неподвижное и бесстрастное. Неужто медитирует? Этот прием мне знаком. Он здорово помогает, когда тебя ждет большая боль.
Ну что же, посмотрим, как ты ее выдержишь…
Я подошел к костру, взял пылающую головешку, и поднес ее к близко лицу пленника. Его реакция меня поразила – он даже не дрогнул.
– Я бы на твоем месте не валял Ваньку, – процедил я сквозь зубы. – Ситуация серьезная, ты это знаешь. Мы обязаны защищаться, хотя никого не трогали. Каша заварилась по вашей милости. Поэтому говори, иначе пожалеешь, что на свет родился. Молчишь? Ну что же, вольному воля… а тебе, страстотерпец хренов, тлеющая головня в задницу.
С этими словами я резким и сильным движением разорвал его черную хламиду, оголив до пояса. А затем швырнул пленника на землю, наступил на затылок ногой и ткнул головней в поясницу – для начала.
Черноризец не издал ни звука, лишь заскрипел зубами. Силен мужик, подумал я не без восхищения. Похоже, пахан его зазомбировал. И теперь этот неофит скорее умрет, чем заговорит. Вот незадача… Было бы это на вражеской сторонке…
– Что вы делаете!? – вдруг вскричал Идиомыч, и начал меня оттаскивать в сторону. – Это же человек!
– Это гнусная тварь, – сказал я, злобно щерясь. – Он держал нас на прицеле. Минута-другая, и это человекообразное существо положило бы всех без сожалений и колебаний. Он всего лишь дожидался, пока мы не выболтаем какой-нибудь секрет, чтобы принести своему боссу важную информацию.
– И все равно мы должны поступать как цивилизованные люди, – горячился Идиомыч. – Нужно сдать его в милицию, они разберутся.
– Вы и вправду такой наивный или прикидываетесь? – спросил я намеренно грубо. – Менты отпустят этого кента через час после того, как мы сдадим его в дежурную часть. Поверьте мне на слово. Что они могут ему инкриминировать?
– Ну, вот оружие…
Естественно, карабин я не оставил, а забрал с собой. А также выгрузил карманы своего пленника, где нашел два десятка патронов. Хороший боезапас…
– Трижды ха-ха. Оружие… Он скажет, что нашел карабин в лесу или что это мы всучили карабин ему в руки, чтобы дискредитировать мирную секту перед лицом общественности.
– Но это ведь неправда!
– Скажите об этом ему. Только он сейчас нем и глух. Вот я и хочу прочистить ему уши и развязать язык. Отойдите, пожалуйста, в сторону. Если вас смущает эта сцена, погуляйте вместе с Зосимой в лесу. Тут вдоль болота пропасть грибов. Посочетайте полезное и приятное с необходимым.
– Я никуда не уйду, – твердо сказал Идиомыч. – И вам не позволю пытать этого человека. Нельзя! Так поступать нельзя. Мы не на войне. Вы понимаете это?
– Да что вы говорите? Не на войне… Вы когда-нибудь видели настоящую войну, а не ту, которую показываю по телевизору? Нет. Конечно, нет. Интеллигенция… Вам бы только языками чесать и рассуждать о высоких сферах. Но жизнь нередко приземляет человека. И сейчас как раз тот самый случай…