— Давай поначалу выпустим Еремея, — проговорил Шеф.
— Дело, — согласился Бровас. — Вперед, Бухгалтер!
Еремей Евгеньевич затрясся, зажимаясь, ему было страшно. Шкипер скорчил зверское лицо и вполсилы ударил Еремея по шее.
— Иду, иду! — воскликнул тот и принялся выползать из кустов на карачках.
Его заметил парень из «Волги», встрепенулся, отбросил окурок.
— Узнал его, — сказал Шеф. — Это Гришуня,
…Гришуня распределял еще недавних
— Шеф и морячок во вторую машину, а вы, — почтительно сказал он Бровасу, — с этим гражданином сядете ко мне. И, пожалуйста, побыстрее!
— Этот
— Совсем? — переспросил, не удивляясь, Гришуня.
— Совсем, — жестко ответил Бровас.
Гришуня деловито вынул из-под пиджака пистолет, не глядя, сунул ствол с глушителем в сторону Бухгалтера, выстрелил.
Еремей схватился за живот, лицо его исказилось болью, он страдальчески посмотрел на Автандила Оттовича и прошептал:
— За что?
— Плохо стреляешь,
Двумя выстрелами Гришуня профессионально, в голову,
Мертвый Еремей широко раскрытыми глазами удивленно смотрел в небо.
Вскоре обе «Волги» одна за другой затормозили у фургонов «Хлеб» и «Мебель». В них и пересадили беглецов.
Вскоре они с многочисленными предосторожностями были доставлены в Ялту.
Часть восьмая