АнтиМетро

– А на станционных складах имеются отличные гранаты – израильского производства – с сонной, многократно проверенной и совершенно безвредной начинкой, – добавил генерал-лейтенант. – Так, мы будем полноценно сотрудничать, или как? Мне кажется, что вы сами должны быть кровно заинтересованы в предлагаемом мероприятии. Ведь, если обмен не состоится, мы будем вынуждены вас расстрелять – за полной ненадобностью и для пущего спокойствия… А трупы, естественно, утилизировать. Благо, на складах имеются и современные утилизаторы, то бишь, мыловарни большой производительности… Гы-гы-гы!

– Нас будут искать…

– Не смешите, пожалуйста! Ну, заявится сюда с «Лесной» поисковый отряд. Что дальше? Объясним, мол, мобильная группа майора Белова беспрепятственно проследовала к «Площади Ленина», больше мы их не видели. А ещё – примерно через час после ухода группы – в туннеле прогремел мощный взрыв. Пошли, мол, посмотреть, а там – заградительный щит. На нём, ведь, не написано, когда он, родимый, сработал. Правда?

– Не написано, – досадливо покрутив головой, вынужден был согласиться Артём. – Что вы хотите от нас?

Переглянувшись с Комаровским, Геббельс сообщил:

– В принципе, ничего особенного. Всего-то две наипростейшие вещи… Во-первых, господин Белов, вы должны написать – на имя подполковника Мельникова – подробный рапорт о произошедшем инциденте. Мол, так и так, нечаянно попали в плен. Гадкие злодеи предлагают обменять на шестнадцать смазливых девчонок. Иначе, грозят, сволочи, превратить в качественное хозяйственное мыло… Ничего, ведь, сверхординарного?

– Предположим… А что – во-вторых?

– Необходимо тщательно продумать все детали предстоящего обмена. Вы же, ребятки, хотите попасть обратно на «Лесную»? Вот, и думайте, любезные! Существует одно непреложное условие – туннельные щиты должен быть закрыты нами. Понимаете, о чём идёт речь? Именно после радиосигналов, поступившего с пульта управления «Выборгской»! Другие варианты нас категорически не устраивают…

– Подождите, доктор! – попросил Артём. – Поясните, пожалуйста, что вы имеете в виду?

– Обмен может состояться только непосредственно возле одного из туннельных щитов, расположенного между «Лесной» и «Выборгской». Пока ещё открытого, конечно же… Вы и девчонки расходитесь в разных направлениях. Сразу же после этого щит (и второй, естественно) запирается. Но он должен – непременно – быть задраен нами… Как вы думаете, для чего существует бумага и шариковые ручки? Пишите рапорт на Бориса Ивановича, разрабатывайте, не жалея бумажных листов, чёткие и однозначные схемы обмена… Видите ли, подполковник Мельников личность широко известная – в узких кругах – своим коварством. Вот, например, через пятнадцать-восемнадцать минут после объявления «Атомной тревоги» мы направили на «Лесную» опытного разведчика. Ну, чисто на всякий случай: воздух понюхать, присмотреться к общей ситуации. Но разведчик так и не вернулся, хотя был выряжен в «метрошную» форму, да и удостоверение машиниста электровоза лежало у него в нагрудном кармане… Не знаете ли, часом, что с ним произошло? Ну-ну, Бог вам судья… Поэтому и напрягайте мозговые извилины, если хотите остаться в живых. То бишь, нужно предусмотреть все теоретически-возможные каверзы, могущие последовать со стороны вашего хитроумного начальника. Если что, мы не будем жалеть патронов и гранат… Думайте, господа! Думайте! А часов через десять-двенадцать продолжим наш познавательный и интригующий разговор. Надеюсь, не возражаете?

О чём-то пошептавшись с Комаровским, Геббельс выставил из чемоданчика на стол баночку, наполовину заполненную ярко-красными горошинами, и ехидно объявил:

– Это, так сказать, вожделенный и драгоценный приз! Препарат, употреблённый вами, предполагает трёхкратный приём – через каждые пять-шесть часов. При временной задержке (между первым и вторым, а также между вторым и третьим приёмами) наступает…м-м-м, нехилая ломка. Ничего, в общем, страшного, но крайне болезненно, неприятно и мерзко… Если к нашему возвращению просимые бумаги будут написаны, то вы получите вторую порцию моих «волшебных» горошин, а также полноценное горячее питание. Ну, а на нет, как говорится, и суда нет… Так что, господа офицеры, всех вам благ! Всего самого наилучшего!

– Отдыхайте, служивые, расслабляйтесь, кушайте конфетки, – посоветовал фальшивый генерал-лейтенант. – Но не забывайте и мозгами шевелить, мать вашу! А на нас с Геббельсом не обижайтесь. Ничего личного. Обычная изощрённая и нетрадиционная философия, как любит выражаться наш достославный Омар Хаям – в недавнем прошлом – майор Олежка Харитонов…

Глава пятнадцатая (выполняющая функцию короткого антракта, но не только…)

Тюремные думы, разговоры и воспоминания

Комаровский и Геббельс, криво улыбнувшись на прощанье, ушли, секции дневного света медленно погасли.

– Теперь, товарищ командир, будем совместно работать над просимыми документами? – со скрытой насмешкой спросил Фюрер. – Может, разделим – для пущей успешности – должностные обязанности? Ты, к примеру, напишешь развёрнутый рапорт на имя подполковника Мельникова. А мы с ребятами дружно проработаем подробный план предстоящего обмена. Как тебе такое предложение?

– Не годится, падла наглая, – лениво зевнул Артём. – Ни о какой «совместной работе» – не пойми с кем – и речи быть не может. В такой неоднозначной и непростой ситуации командир подразделения просто-таки обязан – взять на себя личную ответственность за принятие судьбоносных решений… Кстати, Дмитрий Алексеевич, ещё раз обратишься ко мне на «ты» – сразу же получишь по бесстыжей морде. Серьёзно так получишь, с выбитыми напрочь зубами и сломанным – на хрен – носом… Уяснил?

– Уяснил, – обидчиво надулся Фюрер и тут же полез в бутылку. – А почему наблюдаются такие откровенные несправедливости и дискриминации, господин майор? Сане Шмидту – «тыкать» – можно без всяких серьёзных последствий, а мне грозите личико попортить в хлам… Не, а почему? Я думал, что в нашей великой и славной стране безраздельно царят равенство, демократия и самое натуральное братство, а тут – нате вам. Жуйте, суки драные, сталинские вариации… Ничего не понимаю!

– Ну, брат братский, про равенство и демократию, царящие в современной России, это ты загнул… Что, самому стало смешно? Бизнес-политическая элита, как же можно обходиться без неё? Элита…, мать её… А касаемо Шмидта, то ему позволены – сугубо в боевой обстановке – определённые вольности. Потому как он – старший лейтенант ГРУ, а это совсем, даже, не ерунда ерундовая.