Тот кивнул. Взял серебряный доллар и положил в карман, потом опустил голову, коснувшись макушкой подбородка Лексы, прижался губами к ямочке на шее, улыбнулся и проговорил:
— Понял.
Серафина отыскала Маршалла Али в каюте. У него между ног на полу стоял открытый переносной сейф, а рядом на койке была разложена коллекция каменных артефактов.
— Это что? — поинтересовалась Серафина, когда Маршалл Али махнул ей, чтобы не стеснялась.
— Курдская археология, — ответил он. — Все, что от нее осталось. — Он показал на переборку, у которой стояло еще пять таких же сейфов, связанных брезентовыми лентами. — Когда я бежал из Турции, много контейнеров пришлось оставить; я смог унести на себе только это. Но все равно это самая большая коллекция курдских артефактов в мире. Да и единственная.
— Тебе пришлось бежать из Турции?
— С надежным другом Османом Хамидом. Он водил роскошное такси из Стамбула в Диярбакыр, где я жил. Мы с ним смотрели видик в доме моей бабки: американские фильмы про боевые искусства и пиратские кассеты с Сонни Боно и Шер Саркисян[218]. И каждый год в священный месяц Рамадан[219] мы обыскивали руины Турецкого Курдистана. Согласно обычаям Рамадана мы постились, и от голода у нас возникали видения, раскрывавшие тайны прошлого. К сожалению, от поста еще и портится характер. В нашей последней экспедиции нас засек жирный солдат-турок, противный до жути. Он подкрался к нашему лагерю на джипе и услышал, как я пел песню Сонни и Шер, которую сам перевел на курдский. А в Турции это серьезное преступление.
— Петь песни Сонни и Шер?
— Говорить по-курдски. Минимум — десять лет тюрьмы. Это часть правительственной культурной пропаганды. Осман постарался оправдать меня перед солдатом, но того это лишь раззадорило — факт, что другой турок защищает курда, — и он снова сел в машину и погнал на меня. Мне пришлось защищаться в стиле американского ниндзя Чака Норриса: я перепрыгнул через капот, долбанув ногой в лобовое стекло. Подействовало хорошо. Если бы только у всех плохих турков была одна шея… но в жизни все не так просто. Когда мы вернулись в Диярбакыр, стало ясно, что нас разыскивают другие солдаты — с таким количеством не справился бы и уважаемый Брюс Ли. Мы не хотели закончить как Буч Кэссиди и Сандэнс[220] и решили срочно бежать из страны. В этом нам помогла моссадская[221] ветвь Каценштейнов, которым в свое время помогли мои иракские братья. — Маршалл Али развел руками. — И вот мы здесь. Я никогда больше не увижу Курдистана.
— Ужасно, — сказала Серафина, раскаиваясь, что ее сочувствие не может быть искренним.
— Это прошлое, — ответил Маршалл Али. — Оно не забыто, но с ним покончено. Но ты ведь меня не для того искала, чтобы выслушать печальные истории. Твой лоб вспотел и блестит, как у влюбленной женщины.
Серафина подняла руку ко лбу — его словно протерли маслом.
— Что, так заметно?
Маршалл Али улыбнулся:
— Хочешь узнать, где он?
— Вообще-то я надеялась, что…
— Я дам тебе совет?
— Да, — ответила Серафина. — Совет о том, как… как бы сделать… ну…
— Женщина преследует мужчину с сильным желанием в сердце, — начал Маршалл Али. — Таких фильмов мы в прокате не брали. Наверное, они в Турции запрещены.
— Так ты не сможешь ничего мне подсказать?
ebooksa