Холл был отделан традиционными панелями из темного дерева, на стенах висели головы убитых на охоте животных. Элиза ненавидела такие места: здесь ее не отпускало сильное ощущение, что эти печальные обреченные глаза постоянно следят за ней. Одно дело — люди, злые люди, с которыми она сталкивалась на своей оперативной работе каждый день, но звери — это совсем другое. Убивать их исключительно из спортивного интереса она находила отвратительным.
Дивейн посмотрел на них искоса, тогда как его жена быстро двинулась в угол, как будто хотела укрыться в его тени и не путаться у них под ногами; она напоминала маленького зверька, прячущегося от хищника.
— Что ж, располагайтесь. Наши хозяева вернутся не раньше, — взгляд его скользнул по Элизе, — обеда. — Это особое ударение на последнем слове заставило ее желудок тоскливо сжаться. Он улыбнулся, сверкнув зубами. — С нетерпением жду возможности посмотреть на блюда, которые Хавелок приготовил на десерт. Он знает в этом деле толк.
Дивейн протянул Оливии руку, и та приняла ее, но коснулась только кончиками пальцев. Вместе они исчезли за какой-то дверью, где, по-видимому, находился кабинет.
Когда лакей провожал Букса и Элизу наверх, в их комнату, вместе с двумя привратниками, которые несли вещи, единственное, что ощущала Элиза, — это боль в сжатых челюстях. Лакей открыл дверь из полированного дуба, и перед ними предстал их дом на этот уик-энд. Она стояла рядом с Веллингтоном и молчала — вполне в духе роли, уготованной ей неожиданной импровизацией Букса, — восхищенно оглядывая их роскошное загородное жилье: просторную спальню с прекрасным видом на сад, кровать с балдахином на четырех столбиках с большим туалетным столиком в ногах, подборку картин старых мастеров на стенах, а у окна — блестящий новый граммофон.
— Обед будет подан через час, — мерным голосом проинформировал их высокий и внушительный слуга. Склонив на мгновение голову, он молча удалился, предоставив их самим себе.
Веллингтон открыл было рот, но она предупреждающе подняла палец. Услышав шаги удаляющегося по коридору слуги, она резко развернулась к Веллингтону, схватила его за лацканы пиджака и, издав чувственный вздох желания, швырнула его на кровать.
Падение выбило из легких архивариуса весь воздух, глаза его округлились, челюсть отвисла; но прежде чем он успел что-либо сказать, Элиза уже набросилась на него. Веллингтон, несколько ошеломленный и сбитый с толку, оказался под ней пригвожденным к кровати, а когда она спустилась ниже, он едва не закричал, но вместо этого с губ его сорвалось глупое хихиканье.
Смешливость Веллингтона позволила Элизе дышать уже не так громко.
Она зашипела ему в ухо, и слова ее заставили его тут же замолчать.
— На этот раз, Велли,
Это был приказ, которому он не мог противиться. Вцепившись пальцами ему в волосы, она сдвинула его голову набок и сделала вид, что страстно впилась ему в шею. Лежа под ней, архивариус мучительно пытался найти место для своих рук. Она сидела на нем верхом, и он наконец взял ее за талию.
Воспользовавшись моментом, она излила на него всю свою злость.
— А вы не подумали, что я умею менять свой акцент? Вы не подумали, что за время работы в министерстве я научилась делать это? — Тут она действительно укусила его, и это «шаловливое покусывание» оказалось не таким уж и игривым.
Смех его превратился в резкий крик.
— ОЙ! Гиацинт, пожалуйста, держи себя в руках! — Веллингтон произнес это несколько громче, чем требовалось. Затем, уже ей в волосы, он пробормотал: — Я не подумал... простите, я просто не знал...
— Вы действительно не подумали! — Элиза терлась об него, получая при этом какое-то дикое наслаждение — своего рода плату за то, что он столь эффективно заткнул ей рот на все время их пребывания здесь. — Импровизации такого рода могут обернуться для нас смертью. Однако, поскольку мне приходилось бывать и в более сложных ситуациях, возможно, вы оказали нам обоим услугу. — Она снова всерьез куснула его за ухо и с удовлетворением услышала его легкий вскрик.
— Как... как... как... — захлебываясь прошептал он. Элиза дернула его за волосы, чтобы привести в себя, но переоценила его реакцию. — Каким образом? — с присвистом прохрипел он.
Элиза поднялась, продолжая сидеть верхом на своем «муже». Она сняла свое пальто и перчатки, издав при этом легкое рычание. Если за ними кто-то шпионил, у него не осталось бы никаких сомнений насчет того, что между супругами Сент-Джонсами кипела любовная страсть. Но его ожидало продолжение шоу.
Снова бросившись в его объятия, она отметила, что злость ее начинает рассеиваться.