Архивариус густо покраснел, пару раз открыл рот, поправил свои очки, а затем неохотно выдавил:
— Вы не облегчаете мою задачу. Я должен сделать признание.
Интонация его голоса заставила ее занервничать.
— Надеюсь, вы не собираетесь признаться мне в вечной, неугасимой любви, ибо я не думаю, что дела наши
Он промолчал.
— Ну хорошо. — Элиза просунула руку через прутья и робко положила ее на плечо архивариуса. — Они отобрали все мое оружие вместе с отмычками, так что вы можете рассказывать мне все, что угодно.
Его дыхание было неровным и шумным, а затем он выпалил:
— Это была она, мисс Браун. Это была
— Ох. — Элиза закусила губу; впервые она не знала, что ответить.
— Вот именно — «ох», — огрызнулся Веллингтон и дернулся, когда она попыталась прикоснуться к нему, чтобы успокоить. Он вскочил на ноги и принялся нервно шагать по своей крошечной камере; в такой ярости Элиза его еще никогда не видела. — Эта женщина... эта чертовка, которая так легко соблазнила меня, она, очевидно, работает на тех негодяев!
— Она профессионал, — возразила она. — Вы сами должны понимать, что вы...
— Всего лишь архивариус? — Он резко повернулся, пристально посмотрел на нее через стекла своих очков. Света здесь было очень мало, так что самих глаз видно не было, но она могла себе представить, что они у него сейчас сверкают. — Элиза, я ведь все-таки агент с соответствующей подготовкой. Я должен был знать!
— Может это и правда насчет агента, но в первую очередь вы все-таки мужчина.
Голова Веллингтона склонилась в сторону.
— Что это, черт побери, должно означать?
— Она очень красивая женщина, прекрасно умеющая манипулировать мужчинами...
— Собственно, — сказал он, скрестив руки на груди, — как и вы, но мне все же удалось избежать воздействия ваших чар.
Он был так зол, что даже не заметил, как мимоходом отпустил ей комплимент. Элиза расхохоталась. Это ее по-настоящему развеселило.
— Честно говоря, к вам я их не применяла. — Она смерила его оценивающим взглядом. — Можете мне поверить, мистер Веллингтон Букс, эсквайр, если бы я это сделала, вы бы заметили.
В воздухе повисло томительное молчание.