По лезвию бритвы

— Вы — Особый отдел. Все будет выглядеть так, как вы это назовете. Не притворяйтесь, будто вы не хотите захомутать человека из знати, да еще и приятеля самого кронпринца. Я оказываю вам услугу, и вы это знаете. — Я наклонился немного вперед через стол, сократив расстояние между нами. — Если только вы не хотите подождать, пока Беконфилд и его жалкий колдун не доведут ритуал до конца.

Глаза Старца были темны, как летний вечер.

— Ты предлагаешь принять тебя снова на королевскую службу?

Я понимал, что Старец пытается поймать меня на живца, но черт меня подери, если я сам не хотел заглотить наживку.

— Исключительное предложение. У меня состоится беседа с лордом Беконфилдом, и завтра, когда вы проснетесь, у вас будет одной проблемой меньше.

— А почему ты так рвешься взять на себя ответственность за смерть доброго герцога?

— Я легко до него доберусь, а вам не все ли равно? Дело будет выполнено.

Сцепив руки перед лицом, старик сделал вид, что серьезно размышляет. Спустя пятнадцать секунд умиротворяющего молчания он провел ладонями по лицу и откинулся на спинку своего кресла.

— Несчастные случаи не исключены, — изрек Старец.

Я поднялся и прошел к выходу, но, открывая дверь, обернулся.

— Вам следует знать, что потребуется некоторая зачистка. Все пройдет быстро, но будет немного шумно.

— Как ты только что сказал сам: мы — Особый отдел.

— Когда я соберусь прикончить вас, то будет тихо, как на кладбище.

Старик сконфуженно ухмыльнулся, раздосадованный моим недостойным поведением.

— Ну и характер! Ты ни за что не доживешь до моих лет, если не научишься хоть немного радоваться жизни.

Я ничего не ответил, просто закрыл дверь с другой стороны безликого кабинета с бессердечным человеком, который обитал в нем.

45

Потом был обратный путь в «Графа», полуходьба-полубег по глубоким снежным сугробам высотой до колен. Меня преследовал постоянный холод. Я помнил лишь один короткий просвет, когда было чистое небо и с него не валился лед, но и то смутно.

Когда я вернулся домой, наш трактир был закрыт на всю ночь: при такой-то погоде мы не ждали наплыва клиентов. Главный зал пустовал. Адольфус, по всей видимости, оставался в дальней комнате, утешая жену. У меня не было времени его искать. Я не планировал нападать на Клинка до наступления ночи, но должен был использовать каждую минуту оставшегося времени, чтобы подготовиться к встрече.

Поднявшись к себе в комнату, я обнаружил на прикроватном столике небольшой конверт. Адольфус нацарапал на нем короткую запись: «Пока тебя не было, приходил посыльный от Гренвальда». При иных обстоятельствах я непременно бы посмеялся. Подумать только, впервые за всю свою никчемную жизнь мой бывший командир сделал для меня что-то действительно важное, но было уже слишком поздно, чтобы его подвиг принес какую-то пользу. Я проигнорировал письмо и взялся за более неотложные дела.