По лезвию бритвы

— Должно быть, хочет прикупить немного дури, а ты сказал ему, что я именно тот человек, которого он ищет. Если он пригласил меня в такую даль для уроков танца, боюсь, мы оба сильно его огорчим.

— Я подал тебе реплику, но не ввел в игру. Интересовались именно тобой. Честно говоря, если бы я не знал, что я гений, то наверняка подумал бы, что меня наняли именно для этой роли.

Последнего откровения было достаточно, чтобы поставить крест на веселье, вызванном действием сон-травы. Я не знал, зачем герцог хотел видеть меня, не знал, каким образом ему вообще стало известно обо мне. Однако тридцать пять лет попыток удержаться за подбрюшье ригунского общества заставили меня понять одну истину: никогда не привлекать к себе внимания высокорожденных. Лучше оставаться бледным пятном в безликой армии народа, сотворенного Шакрой для удовлетворения их прихотей, полузабытым лицом, подпертым плечом собрата по безымянному клубу.

— Будь осторожен с ним, брат, — предупредил Йансей, стряхивая пепел с окурка.

— Опасен?

Последние пять минут он говорил с подчеркнутой важностью.

— И не только из-за своей шпаги.

Рифмач провел меня через заднюю дверь и просторную кухню, где суетилась маленькая армия поваров, каждый из которых занимался своей батареей блюд, изысканных и аппетитных. Я пожалел, что по пути перехватил пряной куры, хотя, с другой стороны, никто не обещал пригласить меня за праздничный стол. Сутолока слегка задержала нас, но при первой же возможности мы с Йансеем вошли в главный зал.

На подобных светских вечеринках я бывал много раз благодаря связям Йансея, и, надо сказать, эта была одной из лучших. Гости были из той породы людей, что смотрят с таким видом, будто просто достойны получить приглашение на праздник жизни, что не всегда так.

Хотя своим впечатлением я, возможно, был обязан архитектуре. Размеры гостиной раза в три превосходили пивной зал «Пьяного графа», но, помимо пространства, здесь мало что могло бы даже сравниться со скромным заведением Адольфуса. Деревянные стены, покрытые замысловатой резьбой, поднимались над киренскими коврами тонкой ручной работы. С позолоченного потолка свисала дюжина стеклянных люстр на сто восковых свечей каждая. В центре всего этого великолепия группа аристократов развлекалась причудливыми фигурами контрданса, ритмично двигаясь под звуки оркестра, игравшего после выступления Йансея. Со всех сторон вокруг главного ядра приглашенных рассыпались мелкие кучки знатных гостей, занятых веселой и непринужденной болтовней. Возле них сновала туда и сюда услужливая прислуга, разнося мелкую закуску и всяческие напитки.

Йансей наклонился ко мне.

— Доложу важному человеку, что ты пришел, — сказал он и исчез в толпе.

Пользуясь случаем, я сцапал бокал шампанского с подноса проходившего мимо слуги, на что тот презрительно фыркнул в ответ. Высокомерие черни, с которым она глядит на тебя от имени своих господ, всегда потешало меня. Глотая понемногу шипучку, я пытался припомнить, за что ненавижу этих людей. Это давалось с трудом. Все они казались такими милыми и как будто все замечательно проводили время, а я напрасно силился возбудить в себе классовую неприязнь в окружении веселья и праздничных красок. Да и травка ничуть не содействовала моим усилиям, приятный дурман лишь притуплял застарелую злобу.

Среди позолоты и блеска бросалась в глаза фигура в углу — точно сломанный палец на ухоженной ручке. Это был грузный и полный коротышка. Казалось, ему решительно все равно, во что превратилось его тело. Складки жира свисали через ремень, распухший нос с ломаными линиями багряных вен говорил о более чем близком знакомстве с выпивкой. Одежда лишь добавляла незнакомцу загадочности. О том, что герцог не стал бы нанимать на службу особу, чей облик явно свидетельствовал о большом недостатке воспитания, можно было только предположить, но я был абсолютно уверен, что он ни за что не позволил бы коротышке надеть такой несуразный костюм. Когда-то этот костюм стоил приличных денег, хотя никогда не был в моде: черная рубашка от вечернего костюма и черные штаны, причем покрой и шитье — результат работы искусного мастера. Однако старания портного пропали втуне из-за небрежности владельца, пятна грязи покрывали его кожаные сапоги до отворотов, не в лучшем состоянии была и туника.

Не будь именно я приглашен на званый вечер, то, наверное, принял бы этого человека за поставщика дури и своего соперника. Повстречай я его на улицах Низкого города, посчитал бы его жуликом или каким-нибудь второсортным толкачом травки и не взглянул бы на него во второй раз, однако здесь, в окружении сливок ригунского общества, этот тип заслуживал внимания.

К тому же он без толики стеснения таращился на меня с того момента, как я вошел в зал, не скрывая насмешки на губах, будто бы знал обо мне нечто постыдное и наслаждался своим преимуществом.

Кем бы он ни был, я не собирался отвечать на его неприкрытое любопытство хотя бы коротким взглядом, и мои наблюдения были сделаны краем глаза. И все же я держал его в поле зрения и видел, что незнакомец потихоньку идет ко мне, неуклюже переваливаясь с ноги на ногу.

— Часто бываешь здесь? — поинтересовался он, похрюкивая от удовольствия.

Он говорил с выраженным провинциальным акцентом, и у него был отвратительный смех в сравнении со всем, что окружало его. Я ответил ему полуулыбкой, с которой смотрят на попрошайку, отказывая тому в паре монет.

— Чего молчишь? Или мое происхождение недостаточно высоко, чтобы вести со мной разговор?