По лезвию бритвы

22
18
20
22
24
26
28
30

— Назови еще что-нибудь, — предложил я.

— Я слышал, что брат Хэллоуэл исцеляет людей в церкви Прачеты Вседержительницы.

— Брат Хэллоуэл излечил тебя? — спросил я, вдыхая в легкие низкопробную отраву.

— Нет.

— Он излечил кого-нибудь из твоих знакомых?

Воробей покачал головой.

— Тогда он не в счет, так?

— Так, — ответил мальчишка, как всегда быстро ухватив суть. — Не в счет.

— Ну и не забивай себе этим голову. Те двое, что живут в Гнезде, — аномалии, исключение, которое лишь подтверждает правило. Начнешь думать иначе — и попадешь в беду.

Пока я докуривал сигарету, мальчишка размышлял над моим советом.

— Вы давно знакомы с Журавлем?

— Уже двадцать пять лет.

— Тогда почему он вас не пускает в башню?

Действительно, почему? Даже в тех редких случаях, когда маг отказывал мне в свидании, его привратник всегда оживал, чтобы ответить на мою просьбу. Если защита Гнезда вышла из строя, значит, здоровье старика ухудшилось сильнее, чем я предполагал. Я подобрал с земли другой камень, побольше, и запустил им в каменного стражника. Результат был тот же, что и в предыдущий раз, и я снова уселся на стену.

Я прилагал все усилия, чтобы охладить свой гнев. Меня ждала куча дел, которые нужно было успеть уладить. Сидя на белой стене, Воробей болтал ногами, я занимался тем же, и мы оба вглядывались в городскую даль.

— А мне нравится этот лабиринт, — сказал Воробей.

— Это не совсем лабиринт.

— Почему?

— У настоящего лабиринта всегда только один вход и только один верный путь, который кончается в центре. А здесь входов много, и путь заканчивается там, где ты найдешь выход.

Я встал, чтобы поприветствовать Селию. В послеполуденном солнце ее платье казалось воздушным. Она улыбалась.