Поняв, что он знает то, что неизвестно мне, Гискард немного приободрился.
— Криспин хотел, чтобы дело отдали в лучшие руки, и попросил назначить Мариеку. Помните такую? Она как раз начинала работать, когда вас увольняли.
— Не помню.
— Ее прозвали Ледяной Стервой.
Подобные шутки, женоненавистнические и примитивные, пользовались успехом среди остряков Черного дома. То, что я не засмеялся, похоже, слегка оскорбило Гискарда, и он сменил тему.
— Кстати, как это случилось?
— Как случилось что?
— Ваше увольнение.
Островитянин добрался до последнего засова и наконец открыл дверь, пыхтя над тяжелым железом.
— Я отравил принца-консорта.
— Принц-консорт жив.
— Правда? Тогда кого ж, черт возьми, убил я?
Гискард на мгновение задумался над моим ответом.
— Вам не следует позволять себе подобные вольности насчет королевского двора, — презрительно фыркнул он и, будто передумав продолжать разговор, круто развернулся и зашагал по мрачному каменному коридору.
Чем дальше в глубь здания мы продвигались, тем неприятнее становился запах: зловонная смесь плесени и человеческой плоти. Пройдя мимо полутора десятка дверей, Гискард вошел в одно из помещений.
Царивший в нем навязчивый порядок внушал впечатление распущенности ума так же надежно, как хаос: бесконечные ряды пронумерованных ящиков на пыльных полках и чистый пол, с которого можно было бы без страха подбирать пищу, если по каким-либо причинам вам приспичило бы расположить свой ужин прямо на нем. Кроме того, комната вовсе не производила впечатления рабочего помещения: ветхий письменный стол у дальней стены был совершенно пуст, на нем отсутствовали даже самые привычные мелочи — перо и чернила, бумаги и справочные книги, — которые указывают на рабочее место. Вполне можно было бы предположить, что это не более чем содержащееся в надлежащем порядке складское помещение, если бы не мертвое тело на стойке посреди комнаты и женщина, стоящая возле него.
Никто не назвал бы ее красавицей: кости слишком выпирали в тех местах, где хочется видеть плоть, но она могла бы попасть в категорию симпатичных, если бы не хмурое выражение лица, портившее все дело. Судя по росту и коже, настолько бледной, что на шее просвечивала голубая паутинка вен, женщина была ваалкой. И, как можно было предположить, родилась она не в крупном городе. Любопытно, какая цепочка событий привела ее сюда с холодного Севера и каменистых островов, населенных ее народом. Впрочем, многое в этой женщине постепенно начало казаться мне привлекательным: грациозная осанка, длинные и изящные руки, пряди рыжеватых волос, ниспадавших на плечи, — избыток физических достоинств, забитых хищной худобой тела. Когда отворилась дверь, женщина подняла голову и посмотрела на нас пронзительным взглядом пытливых, называемых по традиции голубыми, но в действительности бесцветных глаз, затем ее внимание снова вернулось к трупу, лежащему перед ней на столе.
Пожалуй, я согласился бы с тем, что происхождение ее прозвища было вполне объяснимо.
Гискард толкнул меня локтем, и я заметил, что усмешка вернулась к нему, словно мы только что обменялись какой-то шуткой, но мне он не нравился, да и на фиглярство у меня не было времени. Наконец Гискард заговорил:
— Скрайер Юйс?
ebooksa