Кракен

— Ну и ну, — сказал Вати. — Черт, до чего же странное было чувство.

Отчетливое жужжание трубчатых ламп. Вати привык к резким изменениям масштаба и перспективы, привык вести наблюдение из гигантских фигур и тут же — из оловянных миниатюр. Сейчас коридор выглядел кафедральным собором. Вати ощущал топот приближающихся людей. Мышь выжидала под радиатором. Мимо прошагали ноги. Несколько полицейских. Что-то чрезвычайное.

— Можешь за ними? — спросил Вати своим тоненьким голоском. — Теперь осторожнее, — (Мышь последовала за сотрясающими здание шагами, вниз по лестнице, на другой ковер, под свет других ламп.) — Он должен быть где-то в камере.

Мышь-агент держалась в тени: присела прямо под открытой дверью в камеру, вокруг которой собрались полицейские, поблизости от того, что определенно было кровью.

— Поворочай-ка меня из стороны в сторону, — шепнул Вати.

Мышь медленно ворочала его в своей маленькой пасти, так что глаза Вати поднялись вверх, скользя по красной горе — мертвому телу, которое лежало на койке в камере. Вокруг стояли сотрудники ПСФС. Остальные, суетившиеся полицейские их сторонились. Среди гомона прозвучали два слова, насторожившие Вати: «Госс» и «Сабби».

— О нет, нет, нет, — сказал он. — Давай выбираться отсюда.

Мышь выжидала, пока он шептал жалкие проклятия.

— Хорошо. Хорошо. Давай сосредоточимся. Давай найдем их офис, — сказал наконец Вати. — Вдруг разживемся какими сведениями. Госс и Сабби заодно с Тату, я думал, эти гады действуют на его стороне. Безумие какое-то.

Весь участок был всполошен случившимся, и мыши не составило труда, безостановочно перебегая из одного помещения в другое, в конце концов найти признаки участия ПСФС в этом деле — религиозные предметы, книги, которые обычно никак не связываются с полицией. На столе Коллингсвуд лежали несколько футляров с дисками грайм-музыкантов.

— Здесь непременно должно быть что-то, — сказал Вати. — Давай искать.

Он увещевал сам себя, а вовсе не свою провожатую.

Мышь пронесла Вати по всем бумагам, которые удалось найти, — трудоемкое конспектирование на ходу. Он не особенно удивился, когда услышал приближающиеся голоса.

— Идем, — сказал он. — Уходим, быстрее!

Но мышь прошлась по одному последнему абзацу, так что пээсэфэсники, войдя в кабинет, увидели, как она удирает со стола Варди.

Коллингсвуд двигалась с ошеломительной скоростью, не как человеческое существо. Она стремительно присела на корточки и качнулась в сторону, загородив дорогу маленькому зверьку, бежавшему к открытому пространству между картотекой и стеной у нее на виду. Варди с Бэроном пока что не шелохнулись. Коллингсвуд обронила словечко, из-за которого мышь сделалась жесткой, как пластмасса, и инерция занесла ее немного вперед по ложбинке, после чего она, обездвиженная, замерла, меж тем как Коллингсвуд подбиралась к ней все ближе. Мышь по-прежнему удерживала Вати в зубах.

— Мышь! Мышь! Вперед!

— Помогите мне с этим долбаным шкафом! — рявкнула Коллингсвуд своим медлительным коллегам, и те наконец зашевелились и стали его оттаскивать.

— Пошевеливайся, мышь, — велел Вати. Он чувствовал статуи за стеной, в которые мог бы перепрыгнуть отсюда, с незамкнутой стороны магической оболочки. Но он шептал и шептал мыши, пока та не восстановилась достаточно, чтобы отползти от пальцев Коллингсвуд. — Залезай в эту чертову стену.

Мышь мучительно протиснулась в угловой стык здания, а Коллингсвуд сыпала проклятьями.